Георгий Адамович Пять восьмистиший
1
Ночь… в первый раз сказал же кто-то — ночь! Ночь, камень, снег… как первобытный гений. Тебе, последыш, это уж невмочь. Ты раб картинности и украшений.
Найти слова, которых в мире нет, Быть безразличным к образу и краске, Чтоб вспыхнул белый, безначальный свет, А не фонарик на грошовом масле.
2
Нет, в юности не все ты разгадал. Шла за главой глава, за фразой фраза, И книгу жизни ты перелистал, Чуть — чуть дивясь бессмыслице рассказа.
Благословенны ж будьте вечера, Когда с последними строками чтенья Все, все твердит — «пора, мой друг, пора», Но втайне обещает продолженье.
3
Окно, рассвет… едва видны, как тени, Два стула, книги, полка на стене. Проснулся ль я? Иль неземной сирени Мне свежесть чудится еще во сне?
Иль это сквозь могильную разлуку, Сквозь тускло — дымчатые облака Мне тень протягивает руку И улыбается издалека?
4
Что за жизнь? никчемные затеи, Скука споров, скука вечеров. Только по ночам, и все яснее, Тихий, вкрадчивый, блаженный зов.
Не ищи другого новоселья. Там найдешь ты истину и дом, Где пустует, где тоскует келья О забывчивом жильце своем.
5
«Понять — простить». Есть недоступность чуда, Есть мука, есть сомнение в ответ. Ночь, шепот, факел, поцелуй… Иуда. Нет имени темней. Прощенья нет.
Но, может быть, в тоске о человеке, В смятеньи, в спешке все договорить Он миру завещал в ту ночь навеки Последний свой закон: «понять — простить».
1915
Нажмите «Мне нравится» и
поделитесь стихом с друзьями: