Арсений Альвинг Поэтовы страдания

Евгению Кропивницкому

Давно я не писал стихов. И это Меня смущало, Но молчу… Пробелы в творчестве поэта — Увы — подобны палачу. Ах, все равно: тюрьма, топор ли, Или отточенный стилет, Но слышит, как клокочет в горле, Немотствовавший, с год, поэт. Мелькает красная рубаха, Маячит роковой помост… Но чувства горести и страха Ему готовят новый пост. Он — ожиданье, он — тревога, Он метры, ритмы растерял, Он словно занемог немного, Не спит — не в помощь веронал — Он позабыл, что это значит: Октава, триолет, сонет… Ему не разрешить задачи, Он чувствует: он не поэт… И вдруг: всё разом озарилось, И пишет он, душой ожив, Он чует — змейкой заземлилась И тема и её мотив!.. Он счастлив: возвратили боги Ему его желанный дар, Он снова на своей дороге, И снова розовый угар, Объял его перо и мысли, Его и лексику и метр, Он знает: вновь над ним нависли Прозвания: учитель, мэтр!.. И обнимает палача он — Пустой, немой, безстишный год… Решает тут же, сгоряча он: Вот настоящее… И вот Всё, что писал он раньше — тупо, Что впредь напишет — это: да!.. И улыбается он глупо: Ах, всё на свете ерунда! Одна Поэзия нужна мне, Не только мне, а всем и всем… Пред жертвенным простершись камнем, Пусть снова год я буду нем, Зато потом скажу я Миру Такие нужные слова, Что Мир мою оценит лиру, Которая ещё жива, Которая бренчать не станет, Которую я не продам!.. Которая то больно ранит, А то врачует, как бальзам!.. Я нужен, нужен, нужен! Я должен к Правде, к Свету звать, Живой изгой своих жемчужин, Своим зовущим вдаль «опять»!.. И счастлив он. Вернули боги Ему его сладчайший дар, Он снова на своей дороге И снова творчески не стар!