Даниил Андреев Серебряная ночь пророка

Над белоснежною Меккою — гибкой планеты хвост, Дух песков накалённых и острых могучих звёзд. Звёзды вонзают в душу тысячи звонких жал… Благоговейный трепет сердце пророка сжал. Слышится ближе, ближе шум непомерных крыл: Конь с человеческим ликом россыпи неба скрыл; Грива — белыми волнами, сам он — словно туман; Имя коню — Молния, эль-Бохран. Мчит пророка на север десятикрылый гонец, Хлещет сирийский ветер, душит, и наконец, Весь запылён пустынею, сполохами палим, Сходит ночной наездник в спящий Иерусалим.

В уединённом храме ждут Моисей и Христос, Вместе молятся трое до предрассветных рос. И в выси, откуда Солнце чуть видимо, как роса, Конь ездока возносит на Первые Небеса.

Иерархии гигантские ширятся впереди: Между очами ангела — тысяча дней пути… Но на последнее Небо глагол непреклонный звал: Скрывают лицо Аллаха семьдесят покрывал, И за покрывалами — голос, как ста водопадов шум, Как опоясанный громом и молниями самум:

— Восстань и гряди, избранник, вдоль всех городов и стран, Провозглашай народам Мой истинный Аль-Коран! —

Головокруженье… омут… отпрянувшие Небеса, Звёзды, летящие вверх… Гаснущие голоса… Толща холодных туч… Старый кирпич стен… Ещё не остывшее ложе и плоти свинцовый плен. По-прежнему бдит над Меккой белой кометы хвост, Дух песков остывающих и острых могучих звёзд.

1933