Алексей Апухтин Смерть ахунда

Он умирал один на скудном, жестком ложе У взморья Дарданелл, Куда, по прихоти богатого вельможи, Принесть себя велел. Когда рабы ушли, плечами пожимая, В смущении немом, Какой-то радостью забилась грудь больная, И он взглянул кругом. Кругом виднелися знакомые мечети, Знакомые дворцы, Где будут умирать изнеженные дети, Где умерли отцы. Но берег исчезал в его поникшем взоре… И, тяжко горячи, Как золотая сеть, охватывали море Последние лучи. Стемнело. В синие окутавшись одежды, Затеплилась звезда, Но тут уставшие и старческие вежды Закрылись навсегда. И жадно начал он внимать, дивяся чуду, Не грянет ли волна? Но н_а_ море была, и в воздухе, и всюду Немая тишина. Он умирал один… Вдруг длинными листами Дрогнули дерева, И кто-то подошел чуть слышными шагами, — Послышались слова… Уж не любовники ль сошлися здесь так поздно? Их разговор был тих… И всё бы отдал он, Ахунд, властитель грозный, Чтоб только видеть их.

«Смотри-ка, — говорил один из них, зевая, — Как вечер-то хорош! Я ждал тебя давно, краса родного края, Я знал, что ты придешь!» — «А я? Я всё ждала, чтоб все уснули дома, Чтоб выбежать потом, Дорога предо мной, темна и незнакома, Вилася за плетнем. Скажи же мне теперь, зачем ты, мой желанный, Прийти сюда велел? Послушай, что с тобой? Ты смотришь как-то странно, Ты слишком близко сел! А я люблю тебя на свете всех сильнее, За что — и не пойму… Есть юноши у нас, они тебя свежее И выше по уму. Вот даже есть один — как смоль густые брови, Румянец молодой… Он всё бы отдал мне, всё, всё, до капли крови, Чтоб звать своей женой. Его бесстрашен дух и тихи разговоры, В щеках играет кровь… Но мне не по сердцу его живые взоры И скучная любовь! Ну, слушай, как-то раз по этой вот дороге Я шла с восходом дня… Но что же, что с тобой? Ты, кажется, в тревоге, Не слушаешь меня… О Боже мой! Глаза твои как угли стали, Горит твоя рука…»

И вдруг в последний раз все струны задрожали В душе у старика, Ему почудились горячие объятья… Всё смолкло вкруг него… Потом он слышал вздох, и тихий шелест платья, И больше ничего.[1]

[1]Изд. 1886, без строфы 4. — Изд. 1961, где строфа 4 восстановлена по автографу в тетр. Хвостовой и СпЧ, в котором есть также посвящение П. И. Чайковскому. В СпК1 строфа 4 вычеркнута неизв. рукой. Датируется по СпЧ. Основная тема 5-й симфонии Бетховена — борьба с судьбой. Судьба, как грозный часовой — отзвук ст-ния Пушкина «Анчар» (1828): «Анчар, как грозный часовой». Положено на музыку С. В. Рахманиновым.