Эдуард Багрицкий Папиросный коробок

Раскуренный дочиста коробок, Окурки под лампою шаткой… Он гость — я хозяин. Плывет в уголок Студеная лодка-кроватка.…

— Довольно! Пред нами другие пути, Другая повадка и хватка!..- Но гость не встает. Он не хочет уйти; Он пальцами, чище слоновой кости, Терзает и вертит перчатку…

Столетняя палка застыла в углу, Столетний цилиндр вверх дном на полу, Вихры над веснушками взреяли… Из гроба, с обложки ли от папирос — Он в кресла влетел и к пружинам прирос, Перчатку терзая,- Рылеев…

— Ты наш навсегда! Мы повсюду с тобой, Взгляни!..- И рукой на окно: Голубой Сад ерзал костями пустыми.

Сад в ночь подымал допотопный костяк, Вдыхая луну, от бронхита свистя, Шепча непонятное имя…

— Содружество наше навек заодно! —

Из пруда, прижатого к иве, Из круглой смородины лезет в окно Промокший Каховского кивер…

Поручик! Он рвет каблуками траву, Он бредит убийством и родиной; Приклеилась к рыжему рукаву Лягушечья лапка смородины…

Вы — тени от лампы! Вы — мокрая дрожь Деревьев под звездами робкими… Меня разговорами не проведешь, Портрет с папиросной коробки!..

Я выключил свет — и видения прочь! На стекла с предательской ленью В гербах и султанах надвинулась ночь — Ночь Третьего отделенья…

Пять сосен тогда выступают вперед, Пять виселиц, скрытых вначале, И сизая плесень блестит и течет По мокрой и мыльной мочале…

В калитку врывается ветер шальной, Отчаянный и бесприютный,- И ветви над крышей и надо мной Заносятся, как шпицрутены…

Крылатые ставни колотятся в дом, Скрежещут зубами шарниров. Как выкрик: — Четвертая рота, кругом!- Упрятанных в ночь командиров… И я пробегаю сквозь строй без конца — В поляны, в леса, в бездорожья… … И каждая палка хочет мясца, И каждая палка пляшет по коже…

В ослиную шкуру стучит кантонист (Иль ставни хрипят в отдаленьи?)… А ночь за окном, как шпицрутенов свист, Как Третье отделенье, Как сосен качанье, как флюгера вой… И вдруг поворачивается ключ световой.

Безвредною синькой покрылось окно, Окурки под лампою шаткой. В пустой уголок, где от печки темно, Как лодка, вплывает кроватка…

И я подхожу к ней под гомон и лай Собак, зараженных бессонницей: — Вставай же, Всеволод, и всем володай, Вставай под осеннее солнце! Я знаю: ты с чистою кровью рожден, Ты встал на пороге веселых времен! Прими ж завещанье: Когда я уйду От песен, от ветра, от родины,- Ты начисто выруби сосны в саду, Ты выкорчуй куст смородины!..

(См.: сын Всеволод Багрицкий)