Иван Барков Поп Вавила

Жил-был сельский поп Вавила. Уж давненько это было. Не скажу вам как и где И в каком-иаком селе.

Поп был крепкий и дородный, Вид имел он благородный, Выпить — тоже не дурак. Лишь имел плохой елдак.

Очень маленький, мизерный. Так, хуишко очень скверный — И залупа не стоит, Как сморчок во мху торчит.

Попадья его Ненила Как его не шевелила, Чтобы он ее поеб — Ни хуя не может поп.

Долго с ним она возжалась: И к знахаркам обращалась, Чтоб поднялся хуй попа. Не выходит ни кляпа.

А сама-то мать Ненила Хороша и похотлива. Ну и стала всем давать — Словом сделалася блядь.

Стала вовсе ненаебна Ненасытная утроба. Кто уж, кто ее не еб: Сельский знахарь и холоп,

Целовальник с пьяной рожей, И приезжий и прохожий, И учитель и батрак — Все совали свой елдак.

Благочинному давала — И того ей стало мало: Захотела попадья Архирейского хуя.

Долго думала Ненила, Наконец-таки решила В архирейский двор сходить И владыке доложить,

Что с таким де неуклюжим Жить не хочет она мужем, Что ей лучше в монастырь, А не то, так и в Сибирь.

Собралась как к богомолью: Захватила хлеба с солью. И отправилась пешком В архирейский летний дом.

Долго ль, скоро она шла, Наконец и добрела. Встретил там ее келейник, Молодой еще кутейник.

Три с полтиной взял он с ней, Обещав, что архирей Примет сам ее прилично И прошенье примет лично.

После в зал ее отправил И в компании оставил Эконома-старика, Двух пресвитеров, дьяка.

Встали все со страхом рядом. Сам отправился с докладом. И вот из царственных дверей Показался архирей.

Взор суров, движенья строги. Попадья тут прямо в ноги: — Помоги, владыко, мне. Но прошу наедине.

Лишь поведать свое горе, — Говорит с тоской во взоре. И повел ее аскет В свой отдельный кабинет.

Там велел сказать в чем дело. Попадья довольно смело Говорит, что уж лет пять Поп не мог ее ебать.

Хуй его уж не годится, А она должна томиться Жаждой страсти столько лет. Был суровый ей ответ:

— Что же муж твой что ли болен? Иль тобою недоволен? Может быть твоя пизда Не годится никуда?

— Нет, помилуйте, владыка, — Отвечает тут затыка, — Настоящий королек, Не угодно ли разок?

Тут скорехонько Ненила Архирею хуй вздрочила, Юбку кверху подняла И сама под ним легла.

Толстой жопой подъезжала, Как артистка поддавала… Разошелся архирей Раз четырнадцать над ней.

— Хороша пизда, не спорю. И помочь твоему горю Я готов и очень рад, — Говорит святой прелат.

— Все доподлинно узнаю, Покажу я негодяю. Коли этаких не еть — Значит вкуса не иметь.

Быть глупее идиота. Как придет тебе охота — Полечу тебя опять… Чур, как нынче поддавать.

И довольна тем Ненила, Что от святости вкусила, Архирея заебла — Веселей домой пошла.

А его преосвященство Созывал все духовенство Для решенья многих дел. Между прочим повелел:

Чтоб дознанье учинили Об одном попе Вавиле. Верно ль то, что будто он Еть способности лишен?

И об этом донесенье Дать ему без промедленья. Так недели две прошло. Спать ложилося село,

Огоньки зажгли по хатам… Благочинный с депутатом К дому попа подъезжали И Вавилу вызывали.

— Здравствуй, сельский поп Вавила, Мы де вот зачем пришли: На тебя пришел донос, Неизвестно кто принес.

Будто хуем не владеешь, Будто еть ты не умеешь, И от этого твоя Горе терпит попадья.

Что на это нам ты скажешь? Завтра утром нам покажешь Из-за ширмы свой елдак, Чтоб решать могли мы так:

Можешь ли ебать ты баб? Или хуй совсем ослаб? А теперь нам только нужен Перед сном хороший ужин.

Подан карп, уха стерляжья… Спинка в соусе лебяжья… Поболтали, напились, Да и спать все улеглись.

На другой день утром рано Солнце вышло из тумана. Благочиный, депутат Хуй попа смотреть спешат.

Поп Вавила тут слукавил И за ширмою поставил Агафона-батрака, Ростом в сажень мужика.

И тогда перед попами Хуй с огромными мудями Словно гири выпер вон Из-за ширмы Агафон.

— Что-то мать с тобой случилось? Ты на это пожурилась? — Благочинный вопросил И Ненилу пригласил.

Посмотреть на это чудо, — Тут и весу-то с полпуда, И не только попадья, Но сказать дерзаю я,

Что любая бы кобыла Елду эту полюбила. И не всякая пизда Это выдержит всегда.

— Ах, мошенник, ах, подлец. Обманул он вас, отец. Это хуй ведь Агафона, И примета слева, вона…

Бородавка, мне ль не знать? Что ты врешь, ебена мать? Так воскликнула Ненила, И всему конец тут было.