Ольга Берггольц Наш сад

Ты помнишь ли сиянье Петергофа, дремучие петровские сады и этот влажный лепет, бред и вздохи всегда живой, хлопочущей воды?

Так много было здесь тепла и света, что в городе зимою, в пору вьюг, все мнилось мне: а в Петергофе — лето, алмазный, синий праздничный июль.

Молчи,— увы! Волшебный сад изрублен, мертвы источники с живой водой, и праздник человечества поруган свирепой чужеземною ордой.

… Но мы пришли к тебе, земная радость,— тебя не вытоптать, не истребить. Но мы пришли к тебе, стоящей рядом, тысячеверстною дорогой битв.

Пришли — и, символом свершенной мести, в знак человеческого торжества воздвигнем вновь, на том же самом месте, Самсона, раздирающего льва.

И вновь из пепла черного, отсюда, где смерть и прах, восстанет прежний сад. Да будет так! Я твердо верю в чудо: ты дал мне эту веру, Ленинград.

26 января 1944