Шарль Бодлер Чудовище, или Речь в поддержку одной подержанной нимфы

I

Ты не из тех, моя сильфида, Кто юностью пленяет взгляд, Ты, как котел, видавший виды: В тебе все искусы бурлят! Да, ты в годах, моя сильфида,

Моя инфанта зрелых лет! Твои безумства, лавры множа, Придали глянец, лоск и цвет Вещам изношенным — а все же Они прельщают столько лет!

Ты что ни день всегда иная, И в сорок — бездна новизны; Я спелый плод предпочитаю Банальным цветикам весны! Недаром ты всегда иная!

Меня манят твои черты — В них столько прелестей таится! Полны бесстыдной остроты Твои торчащие ключицы. Меня манят твои черты!

Смешон избранник толстых бочек, Возлюбленный грудастых дынь: Мне воск твоих запавших щечек Милей, чем пышная латынь, — Ведь так смешон избранник бочек!

А волосы твои, как шлем, Над лбом воинственным нависли: Он чист, его порой совсем Не тяготят, не мучат мысли, Его скрывает этот шлем.

Твои глаза блестят, как лужи Под безымянным фонарем; Мерцают адски, и к тому же Румяна их живят огнем. Твои глаза черны, как лужи!

И спесь, и похоть — напоказ! Твоя усмешка нас торопит. О этот горький рай, где нас Все и прельщает, и коробит! Все — спесь и похоть — напоказ!

О мускулистые лодыжки, — Ты покоришь любой вулкан И на вершине, без одышки, Станцуешь пламенный канкан! Как жилисты твои лодыжки!

А кожа, что была нежна, И темной стала, и дубленой; С годами высохла она — Что слезы ей и пот соленый? (А все ж по-своему нежна!)

II

Ступай же к дьяволу, красотка! Я бы отправился с тобой, Когда бы ты не шла так ходко, Меня оставив за спиной… Ступай к нему одна, красотка!

Щемит в груди и колет бок — Ты видишь, растерял я силы И должное воздать не смог Тому, к кому ты так спешила. «Увы!» — вздыхают грудь и бок.

Поверь, я искренне страдаю — Мне б только бросить беглый взгляд, Чтобы увидеть, дорогая, Как ты целуешь черта в зад! Поверь, я искренне страдаю!

Я совершенно удручен! Как факел, правдою и верой Светил бы я, покуда он С тобою рядом пукал серой, — Уволь! Я точно удручен.

Как не любить такой паршивки? Ведь я всегда, коль честным быть, Хотел, со Зла снимая сливки, Верх омерзенья полюбить, — Так как же не любить паршивки?