Валерий Брюсов Вешние воды (импровизация)

Есть ряд картин, и близких и далеких, Таимых свято в глубине души; Они, в часы раздумий одиноких, Встают, как яркий сон, в ночной тиши: Картина утра, — миги до восхода, Когда весь мир — как в ожиданьи зал; Явленья солнца жадно ждет природа, И первый луч зеленовато-ал; Картина вечера: луной холодной Волшебно залит лес, балкон иль сад; Все с фейной сказкой так чудесно сходно, И губы ищут ласки наугад; Картина первой встречи, и разлуки, И страстной ласки, и прощальных слез; Вот, в темноте, ломает кто-то руки… Вот плечи жжет касанье черных кос… Есть ряд картин, — банальных, но которых Нельзя без. трепета увидеть вновь: Мы любим свет луны, сирени шорох, — За то, что наша в них влита любовь! И вот в числе таких картин священных Есть, в памяти моей, еще одна; Как скромный перл меж перлов драгоценных, В их ожерелье вплетена она: Картина вешних вод, когда, как море, Разлиты реки; всюду — синева; И лишь вода отражена во взоре, Да кое-где кусты, как острова. То — символ вечного стремленья к воле, Лик возрожденья в мощной красоте… Но дали вод, затопленное поле Иным намеком дороги мечте! Мне помнится — безбережная Волга… Мы — рядом двое, склонены к рулю… Был теплый вечер… Мы стояли долго, И в первый раз я прошептал: «Люблю’» О, этот образ! Он глубоко нежит, Язвит, как жало ласковой змеи, Как сталь кинжала, беспощадно режет Все новые желания мои! Он говорит о чувствах, недоступных Теперь душе; об том, что много лет Прошло с тех пор, мучительных, преступных; Что оживет земля, а сердце — нет! Пусть этот образ реет так, — далекий И вместе близкий, в тайниках души, Порой вставая, как упрек жестокий, И в модном зале, и в ночной тиши! 30 апреля 1918