Дмитрий Быков C английского

Как сдать свое дитя в работный дом, Как выдать дочь изнеженную замуж, Чтоб изнуряли гладом и трудом, И мучили, а ты и знать не знаешь, — Так мне в чужой душе оставить след, — Привычку, строчку, ежели привьется, А повстречавшись через много лет, Узнать и не узнать себя в уродце.

Зачем я заронил тебя сюда, Мой дальний отсвет, бедный мой обломок, — В трущобный мир бесплодного труда, Приплюснутых страстей и скопидомок? Все то, что от меня усвоил ты, Повыбили угрюмые кормильцы. Как страшно узнавать свои черты В измученном, но хитром этом рыльце! Ты выживал в грязи и нищете, В аду подвала, фабрики, казармы, Ты знаешь те слова и вещи те, Которых я скоту не показал бы. Гиеньи глазки, выгнувшийся стан, Гнилые зубы жалкого оскальца… Но это я! И я таким бы стал, Когда б остался там, где ты остался. Полутуземец, полуиудей, Позорное напоминанье, скройся. О, лучше мне совсем не знать людей, Чем видеть это сходство, это скотство! Чужая жизнь, других миров дитя, Возросшее в уродстве здешних комнат, Тотчас ко мне потянется, хотя Себя не знает и меня не помнит, И сквозь лохмотья, язвы, грязь и гной Чуть слышно мне простонет из-под спуда: «Зачем я тут? Что сделали со мной? Мне плохо здесь, возьми меня отсюда».

Да и другим, другим он был к чему? В моих привычках людям все немило, И память обо мне в чужом дому Была страшна, как знак иного мира. Так работяга, захворав впервой И вдвое похудев за две недели, Все думает тяжелой головой — Что это завелось в послушном теле, Что за хвороба, что за чуждый гость Припуталась во сне, и жрет, и гложет… А это смерть врастает в плоть и кость, Он хочет к ней прислушаться — не может Ни слова разобрать. Придет жена Или брательник с баночкой гостинца, — Брательник хмур, она раздражена, Обоим ясно, что пришли проститься: Сопит, бурчит… На нем уже печать, Он всем чужак. Скорей спихнуть его бы. Так всех моих умеет отличать Любой — на них клеймо моей хворобы. О, лучше бы с рожденья, как монах, Разгромленного ордена осколок, Я оставался в четырех стенах, Среди моих листов и книжных полок, Чем заражать собою этот мир! Ужель себя не мог остановить я, В картонных стенах нищенских квартир Плодя ублюдков нашего соитья? Низвергнутая статуя в снегу, Росток ползучий, льнущий к перегною, — Вот все, что с миром сделать я могу, И все, что может сделать он со мною.

Скажи, ты смотришь на свои следы? Или никак, как написал бы Павел? Что ты меня оставил — полбеды. Но для чего ты здесь меня оставил? Зачем среди расползшихся дорог Нетвердою, скользящею походкой Блуждаю, полузверь и полубог, Несчастный след твоей любви короткой? Твой облик искажен моей виной, Гримасой страха, судорогой блуда. Зачем я тут? Что сделали со мной? Мне плохо здесь, возьми меня отсюда.

2004