Муса Джалиль Прости, Родина

Прости меня, твоего рядового, Самую малую часть твою. Прости за то, что я не умер Смертью солдата в жарком бою.

Кто посмеет сказать, что я тебя предал? Кто хоть в чем-нибудь бросит упрек? Волхов — свидетель: я не струсил, Пылинку жизни моей не берег.

В содрогающемся под бомбами, Обреченном на гибель кольце, Видя раны и смерть товарищей, Я не изменился в лице.

Слезинки не выронил, понимая: Дороги отрезаны. Слышал я: Беспощадная смерть считала Секунды моего бытия.

Я не ждал ни спасенья, ни чуда. К смерти взывал: — Приди! Добей!..— Просил: — Избавь от жестокого рабства! — Молил медлительную: — Скорей!..

Не я ли писал спутнику жизни: «Не беспокойся,— писал,— жена. Последняя капля крови капнет — На клятве моей не будет пятна».

Не я ли стихом присягал и клялся, Идя на кровавую войну: «Смерть улыбку мою увидит, Когда последним дыханьем вздохну».

О том, что твоя любовь, подруга, Смертный огонь гасила во мне, Что родину и тебя люблю я, Кровью моей напишу на земле.

Еще о том, что буду спокоен, Если за родину смерть приму. Живой водой эта клятва будет Сердцу смолкающему моему.

Судьба посмеялась надо мной: Смерть обошла — прошла стороной. Последний миг — и выстрела нет! Мне изменил мой пистолет…

Скорпион себя убивает жалом, Орел разбивается о скалу. Разве орлом я не был, чтобы Умереть, как подобает орлу?

Поверь мне, родина, был орлом я, Горела во мне орлиная страсть! Уж я и крылья сложил, готовый Камнем в бездну смерти упасть.

Что делать? Отказался от слова, От последнего слова друг-пистолет. Враг мне сковал полумертвые руки, Пыль занесла мой кровавый след…

…Я вижу зарю над колючим забором. Я жив, и поэзия не умерла: Пламенем ненависти исходит Раненое сердце орла.

Вновь заря над колючим забором, Будто подняли знамя друзья! Кровавой ненавистью рдеет Душа полоненная моя!

Только одна у меня надежда: Будет август. Во мгле ночной Гнев мой к врагу и любовь к отчизне Выйдут из плена вместе со мной.

Есть одна у меня надежда — Сердце стремится к одному: В ваших рядах идти на битву. Дайте, товарищи, место ему!