Илья Фоняков Бабушка моего приятеля

У моего приятеля В качестве воспитателя Была – да славиться ей в веках! – Бабушка, говорившая на пяти языках.

Бабушка не была ни переводчиком, ни лингвистом. Она когда-то окончила институт благородных девиц. Она ходила в халате, засаленном и обвислом, Читала философию и не любила художественных небылиц.

Она читала беспрерывно, бессистемно, бессонно (Дольше всех светилось её окно в темноте) Маркса, Пифагора, Кьеркегора, Ницше, Бергсона, Конта, Канта, Ганди, «Униту» и «Юманите». Семья моего приятеля вымерла во время блокады. Промежуточных звеньев не стало: были только бабка и внук. Юноша, лишённый родительского догляда, В пору ломки голоса абсолютно отбился от рук.

С ним беседовать было некогда, он возвращался поздно, Бывало, что выпивши, бывало, что не один. Бабушка самоотверженно продолжала отыскивать подступ К интеллекту внука – утешения её седин.

Почерком девическим, изящным до умопомрачения, Пронесённым сквозь годы старения и потерь, Она выписывала из книг наиболее примечательные изречения И кнопками прикалывала их потомку на дверь.

Клочья экзистенциализма и диамата, Словно коллекционные бабочки под стеклом, Красовались, касаясь друг друга крылом, И дверь была от записок лохмата.

Мы с приятелем смеялись, рассматривая её в упор, И только недавно поняли, разобравшись толково: Способ воспитания был не хуже любого другого. Некоторые изречения помнятся и до сих пор.

Что вообще сберегли мы, а что – растратили? Вспоминаю квартиру тесную на втором этаже. Ну и бабушка была у моего приятеля! Нынче таких не бывает уже.

1963