Юрий Галкин Бородинская Битва. 26 августа 1812г.

Земля хранитель вечной славы, Могил села Бородино, Здесь две великие державы, Прославить в битве суждено.

Игра судьбы по мановенью, Одной магической руки, Итог громадного сраженья, В ничьей, чего ни изреки.

Французский штаб, играют нервы, Спал Бонапарт недобрым сном: «Сегодня брошу в бой резервы, И сокрушу врага числом»….

Наш русский штаб, в войсках маневры, «Ну, с Богом, к ротам господа, И нашей славы беспримерной, Мы не уроним никогда»….

Кутузов встал: «Раевский в центре, На левый фланг Багратион, Уваров с Платовым в резерве. Барклаю правый отведён.

Наш враг — французский император, С ним Ней, Даву, Жюно, Мюрат, С ним «Старой гвардии солдаты», Какие всё и всех крушат».

Ней шёл в ручей и через балку, Прямой наводкой, целя в строй, Бьёт батарея, в поле свалка. И закипел фронтальный бой:

В лес Шевардинский пробиваясь, Летит в редут за рядом ряд, Как снежным комом разрастаясь, С «Железной гвардией» Мюрат.

За флеши бой ожесточенный, - Сошлись на сабли и штыки, И к нам фортуна благосклонна, У берегов Москвы-реки.

В каре бил штык и залп заряда, На поле корчатся враги, Капрал кричит: «Равненье ряда», И их затопчут сапоги.

Волна бойцов редеет в драке, Большим числом чужой мундир, И направление атаки Сменил французский командир.

Прошла стена, кругом затишье, Разбит обоз, пробита грудь, Убитый конь ломает дышло, В руке тесак кривой чуть-чуть.

Фельдфебель сел, тихонько стонет, Картечью вскрыта голова, Раскрытым ртом он воздух ловит И давит терпкие слова.

На бок завалена подвода, Под ней навечно бы уснуть, Но жизни требует природа, И в этом, видно, наша суть.

Вновь ломим натиском француза Успешно бьётся авангард, Курганный холм, на нём Кутузов, Фельдмаршал всем и всем — солдат.

Сюда на холм французы лезли, Круша прикладом и штыком. Наш центр, выстояв на месте, Почти что выбит целиком.

На правом фланге всё спокойно, Барклай уверенно стоит, И в бой идут шеренги стройно, Никто из битвы не бежит.

На левом фланге катастрофа, Французы ринулись стеной, «Упорству нашему Голгофа, - Не помогает и Святой».

Сражён в бедро боец отважный, «Здесь дьявол многолик с лица», Багратион, — обоз фуражный, Свидетель твоего конца….

Даву с Мортье не до устава, - Артиллерийский всюду гром: «Знамён немеркнущую славу, Здесь Бонапарту поднесём»….

Штыки ломались в час суровый, Сбивались руки до костей, Шрапнель рвалась шаром свинцовым, Валя на землю егерей.

Луга пестрят огнём рубина, Бурея в сохнущей крови, Господь! – здесь павших половина, - Одесский полк благослови!

У Колочи песок завьюжил, На скулах ходят желваки, Наш левый фланг атаку сдюжил, Сомкнув шеренги у реки.

Дрожит земля, и час победы, Колеблем «чашею весов», Босых, до пояса раздетых, Раевский водит удальцов.

Четыре штурма батареи, Отбито с нашей стороны, Враг, выдыхаясь на пределе, Такой никак не ждал войны.

Разбив гусар, затем казаков, Своих оплакивал Мюрат, Полки австрийцев и поляков, Теперь уж точно знают ад.

Но прут из рога изобилья, Солдаты армии чужой, Редут захвачен, и стихийно, Уже стихал фронтальный бой.

Закат принял свою окраску, Усталость валит с ног бойца, Испуга нет, лишь злая маска, - Решимость драться до конца.

И знай француз, в них жив Суворов, И вам не трудно угадать, В бою тех самых гренадёров, Кто Чёртов мост смог в Альпах взять.

Враг на исходную отходит, Вечерний стелется туман. Наш егерь штуцера не взводит И не стреляет в басурман.

Команду высшему составу, Фельдмаршал к ночи отдаёт: «Окончить битву за державу», - Пусть это армию спасёт.

Не мог прийти от изумленья, В себя наутро Бонапарт, К нему с тех пор как наважденье, Шёл исторический закат…