Ренат Гильфанов Зазеркалье

Там, где суровый океан на берег сыплет клочья пены, вдали от прочих чудных стран лежит земля. Аборигены там по утрам едят шпинат и фаршированные яйца миссионеров. Где фасад у здания — у зазеркальца имеет место быть хайло. Там после стопки алкоголя звучит примерно как «яло», то, что по-русски значит «Оля».

Там смотрит зайцем местный лев, и кот купается в кумысе. Там среди пьяных королев так скучно девочке Алисе. Динь-дон, динь-дон, культура там синоним слову «одичанье». С эстрады грозный Мандельштам басит простое как мычанье. Потом еще десяток строк про то, как — увлеченный дракой — поручик П., лишившись ног, мгновенно сделался собакой.

Там, в телевизор вперив взгляд, Обломов брезгует диваном. Там по весне вишневый сад кислотным выеден туманом. И лауреат-поэт плюет, прикладываясь к сигарете, с метафизических высот на то, что делаете в свете.

В тавернах девственницы там от водки выпитой икают. Там, говоря «шерше ля фам», с улыбкой скотской намекают на неприличную болезнь, название которой — насморк. Там с языка слетает песнь и поражает барда насмерть.

Там изменяют русла рек. Препроводив в миры иные, тьму неудачливых коллег за пядь под солнцем, в выходные там продолжают жрать и пить, вести баталии и споры, чтобы в понедельник разделить судьбу Содома и Гоморры.

1996