Михаил Голодный В рейхстаге

Брожу среди руин рейхстага. Под щебнем в мусоре бумага, С гербом империи у края, Бесшумно тлеет, догорая.

А туча над просветом крыши Бросает злую тень на ниши, Куда укрылись от потомка Четыре короля-обломка, Все безголовые (по моде). Как чучело на огороде!

Стоит среди безвестных статуй За Карлом Первым Оттон Пятый, А рядом — Фридрих Барбаросса, С лицом расколотым, без носа;

И тупо каменные очи Уставились из вечной ночи На незнакомого поэта, Пришедшего с другого света.

Я говорю: «Ну что, вояка?» Но статуя молчит, однако. Читаю надписи на стенах О днях, для памяти священных: «Дошёл с боями из Ростова Иван Игнатьевич Подкова!» «В Берлине мы, ура, ребята! Рука Потапкина Игната».

А дождик — странный гость в рейхстаге — Стучит по щебню, по бумаге, По мрамору, по ржавой жести, И звук — как шёпот дальней вести, Как матери-природы слово О безвозвратности былого.

Брожу среди колонн тяжёлых, Дверей разбитых, статуй голых… Где вход, где выход — неизвестно. Пролом в стене выводит честно Меня на улицы Берлина.

Туманно, сыро и пустынно. Ни голоса людей, ни света, Как мёртвый глаз луна-планета Скользит в тумане надо мною, Всё одевая пеленою.

Плывёт осенних туч ватага Над зданьем бывшего рейхстага.

1946