Семен Гудзенко Эпилог (Я прошел не очень...)

Я прошел не очень много и не очень мало: от привала до привада, от границы до границы, от криницы до криницы, от села и до села. И была моя дорога и трудна и весела.

Что скрывать: бывало грустно и тревожно одному. В древней крепости у Хуста, в низких тучах, как в дыму, я решил: пора домой, пошатался по дорогам; я решил: окончен мой путь по каменным отрогам.

Но меня окликнул вдруг фольклорист из МГУ: — Поломалась бричка, друг! Помоги! — Что ж, помогу…

Колесо, разбрызгав деготь, в пыль свалилось па шоссе. Я бы мог его не трогать, и поймут меня не все: я забыл о дальнем доме, позабыл обратный путь. Бричка в цокоте и громе понесла под облака. Мы лежали на соломе, захмелевшие чуть-чуть. Кони встали на подъеме, как меха раздув бока. И клубился пар горячий, будто горн у них внутри.

Только утро звезды спрячет и почистит медь зари, фольклорист очки снимает, умывается росой. Все на свете понимает фольклорист из МГУ — хворост с грохотом ломает, ходит по лесу босой и записывает песни на некошеном лугу.

Песни те, что записали на некошеной траве, грянут в лекционном зале в шумном городе Москве.

Встанут, небо подпирая, из-за песенной строки люди сказочного края — пахари и горняки.

… Мы прощаемся. И снова мне, выходит, по пути с агрономом в плащ-палатке. — Не могли бы подвезти?

И по селам Верховины мы кочуем до утра. А потом на переезде приглашают шофера: — Едем с нами на бумажный комбинат! — Едем лучше на солотвинскую соль! — Ты ведь не был в заповедниках Карпат! — Пригласить тебя к дорожникам позволь!

И опять по Закарпатью я скитаюсь до утра. … Мы прощаемся. И снова мне, выходит, в путь пора.

Нет конца моей дороге и не ждет меня порог!

Видно, снова в эпилоге Начинается пролог.

1946