Владислав Ходасевич Смерть тамуза

И вот, там сидят женщины, плачущие по Тамузе.

Иезекииль, 8:14

Идите и плачьте, О, дщери Сиона! Сияющий Тамуз — он умер, увы! Грядущие дни — это время ненастья, И душ омраченных, и желтой листвы! В поблекшие рощи, Где черные ветви, Спешите, спешите с восходом зари Туда, где безмолвствуют чары и тайны, Где Тамузу-свету стоят алтари. Какую же пляску Мы Тамузу спляшем Вокруг алтаря, взгроможденного ввысь? Семижды направо, семижды налево, И склонимся ниц, и воскликнем: «вернись!» Семижды направо, Семижды налево, Всем за руки взяться и мерно ступать! За отроком отрок, за девою дева Мы выйдем и Тамуза станем искать. На тихих дорогах Его мы искали, Где солнце, и свет, и сиянье лучей, Где сердцу так сладко в тепле и покое, Где в воздухе стриж, а в пыли воробей. Его мы искали Меж тучных колосьев, Где мак и терновник ка тесных межах, У брега ручьев, на лугах камышовых, В зеленых и влажных шуршащих стеблях. К реке мы спустились, К земле плодоносной, Минуя овраги, обрывы и рвы… Ты, ястреб! Ты, голубь! Ты, ветер летучий! Ответьте: не видели Тамуза вы? Его мы искали Меж грудами листьев, В смолистых лесах за стволами дерев. Быть может, он спит в благовониях кедра? Быть может, он дремлет под запах грибов? Его мы искали — И вот, не нашли мы! Спускаясь в долину, взбираясь на скат, Искали мы тайну, искали мы чуда В местах, что дыхание Бога хранят. И рощи священной Мы видели заросль, И древо Ашеры, спаленное в ней, — И только птенцов мы слыхали голодных, Алтарь же — забытая груда камней. Его мы искали В верховьях потоков, Где шепчут лишь духи, послушны волхву, Где гнется камыш шелестящий, хрустящий, Иссушенный зноем, спалившим листву. И нимфы исчезли С лугов, и не слышен Их голос и смех над вечерней волной… Стал пастбищем луг, — и козлы к водопою Несутся по травам, покрытым росой. Идите и плачьте, О, дщери Сиона! Скорбящую землю увидите вы, Скорбящую землю и сумрак бесчарный: Сиящий Тамуз — он умер, увы!