Александр Иванов Вчерашний день

Золотились луковицы храмов, Вышел я, Евгений Львович Храмов, И собою солнца диск затмил. Я царю сказал: «Посторонитесь…» Все вокруг шептались: «Что за витязь? Как красив он, смел, умен и мил!» Кубок опрокинув без закуски, Говорил я только по-французски, В золотой затянут был мундир. Треуголку снял Наполеошка И сказал, грассируя немножко: «Ша, французы, это – командир!» Я в салоне сел к роялю «Беккер», Несравненный Вилли Кюхельбекер, Рдея от смущенья, подошел. Говорить хотел, но не решался, А потом и вообще смешался, Высморкался, хмыкнул и ушел… …В этом месте разлепил я веки, Жаль, что я живу в двадцатом веке И былого не вернуть, хоть плачь… Ничего со мною не случилось, Это мне с похмелья все приснилось, Я очкарик, рохля и трепач.

1975