Николай Клюев Ты всё келейнее и строже...

Ты всё келейнее и строже, Непостижимее на взгляд… О, кто же, милостивый боже, В твоей печали виноват?

И косы пепельные глаже, Чем раньше, стягиваешь ты, Глухая мать сидит за пряжей — На поминальные холсты.

Она нездешнее постигла, Как ты, молитвенно строга… Блуждают солнечные иглы По колесу от очага.

Зимы предчувствием объяты Рыдают сосны на бору; Опять глухие казематы Тебе приснятся ввечеру.

Лишь станут сумерки синее, Туман окутает реку,- Отец, с веревкою на шее, Придет и сядет к камельку.

Жених с простреленною грудью, Сестра, погибшая в бою,- Все по вечернему безлюдью Сойдутся в хижину твою.

А Смерть останется за дверью, Как ночь, загадочно темна. И до рассвета суеверью Ты будешь слепо предана.

И не поверишь яви зрячей, Когда торжественно в ночи Тебе — за боль, за подвиг плача — Вручатся вечности ключи.

1908, 1911