Иван Клюшников Ad Venerem Uranism

Прекрасный друг души унылой, Волшебной прелестью своей Ты так отрадно озарила Пустыню юности моей. В поре надежд, в поре желаний — Страдалец от избытка сил — Без уверений, без признаний, Стыдливо, робко я любил. Я увлекался суетою, Но я тебя не забывал, И, немощно, борясь с судьбою, Я втайне плакал и страдал. Без обаянья, без участья, Одним умом я жил тогда, А сердцу так хотелось счастья, Любви и мирного труда. Рок не судил: в борьбе бесплодной Погибли светлые мечты, И сердце обнял сон холодный Под шум житейской суеты. Печальны были пробужденья, И сны печальны. Мрак густой Сокрыл волшебные виденья, Кумиры жизни молодой. Во тьму вотще вперяя очи, Уж я тебя не обретал, И всё один во мраке ночи Между могилами блуждал, Без маяка и без дороги, Лишь смутно чувствуя душой То шум бессмысленной тревоги, То холод бездны роковой. Я изнемог, борьбой убитый, И пал в слезах. Из грозных туч, Уже нежданный и забытый, Во тьме блеснул отрадный луч… И понял я твое призванье, В больной груди проснулись вновь Святое лучших лет страданье, Тоска, надежда и любовь. Стою коленопреклоненный, В душе молитва — не печаль, И вопрошает взор смущенный Небес таинственную даль. Что ж он — в судьбе моей печальной Внезапный прошлого привет, Зари ль вечерней луч прощальный Или дня нового рассвет? Взойди, взойди, мое светило, С волшебной прелестью своей И пробуди в душе унылой Очарованье прежних дней! Я твой! Я лучшие желанья, Гордыню смелых дум моих, Все наслажденья, все страданья Поверг во прах у ног твоих. И жизнь отдам без сожаленья, — Чтоб только до конца я мог Дышать святыней вдохновенья И умереть у милых ног.

1880-е годы