Яков Княжнин К княгине Дашковой

Избранная Минервы волей Устроить росским музам сень, Позволь для них счастливый день Восторженну их лучшей долей Оставить в памяти граждан…

Не думай, чтобы я, гордяся Талантом, мне который дан, И чтоб тщеславно становяся С венчанными мужами в ряд, Которых Феб к своим причислил, Убравши в лавровый наряд, Я дерзко б о себе помыслил, Что лира слабая моя Так славу раздавать способна, Как просвещенна мысль твоя Тому содействовать удобна, Чем небо в благости своей Из уст монархини к нам дышит.

Во звуке лир нет нужды ей. В сердцах хвалу любовь ей пишет. Хвала ей — счастье наших дней. Отрадный клик блаженна мира — Вот ей достойнейшая лира.

Но должно ли безгласну быть, Надеяся на глас вселенной? С душой, усердьем воспаленной, От робости не говорить?

При всходе дневного светила, Хоть твари всей несметна сила Отраду чувств своих гласит, И жавронок туда ж парит, Забыв свою ничтожну малость, Полета не страшась орлов, Поет в средине соловьев, Не чтя того за дерзку шалость.

Должны ли только мы одни, Когда сияют ясны дни, Равно как в бурну непогоду, Которая теснит природу, В оцепенении молчать? Должны ль ни слова не сказать, Что здесь отрада на престоле, Как подданным, так музам мать, Что мы в такой блаженной доле До ней и не бывали ввек; Что здесь стесненный человек, Досель земли обремененье, На всё имевший запрещенье, Днесь мыслить и счастливым быть От ней имеет разрешенье?

Иль могут чувств своих не крыть Одни певцы иноплеменны? Иль мудростью ее взнесенны Свободны все благодарить, А только лишь российски музы Должны носить постыдны узы Не сметь ей жертвы возжигать?

Я ведаю, что дерзки оды, Которы вышли уж из моды, Весьма способны докучать. Они всегда Екатерину, За рифмой без ума гонясь, Уподобляли райску крину; И, в чин пророков становясь, Вещая с богом, будто с братом, Без опасения пером В своем взаймы восторге взятом Вселенну становя вверх дном, Отсель в страны, богаты златом, Пускали свой бумажный гром; Нас по уши обогащали И Инд и Ганг порабощали. Но, как ни щедры в чудесах Они, которы предвещали, Все сказанное в их стихах — Ничто пред громкими делами Царицы, правящия нами.

Итак, не чудно то, когда Докучных лир стишисты чада, Твердя все то же завсегда, Уморою сухого склада Могли вниманье отвратить Воспетой ими героини И только от своей богини Одно зеванье заслужить. Но если кто учтивость знает, Кто, может быть, талантом слаб, Но рифмы тщетныя не раб, С росадой райской не равняет Царицу, коей нету мер, Которая царям пример; Кто старину и почитает, Но, ей вдали отдав поклон, Свою судьбу благословляет, Что под державой кроткой он За прошлы иски отдыхает; И кто, хотя и не пророк, Но, чтением знаком с царями, То ведая, какой был прок Доставлен свету их венцами, Их славу мерит по тому, Дела Екатерины числит, О них со удивленьем мыслит Не по восторгу — по уму, На мысль сравнений тьму приводит, Но ей достойных не находит, — Того, как сердце, стих простой, Наполнен правдой, не мечтой, В усердии своем свободен, Надеюсь, может быть угоден. Я, сею мыслью ободрен, В сей день мой глас простерть дерзаю И, муз молчаньем огорчен, За них молчанье прерываю.

Отверст вам, музы, славы храм, Вступать в него днесь в вашей воле; Пространно предлежит вам поле И крылия даны умам. Пускай невежество скрежещет, Смотря на быстрый ваш полет, И, ползая, взор тусклый мещет, Жалея счастия тех лет, Когда оно, собой довольно, Надменное и своевольно Вздымая гордое чело, Сердясь, за ум карать могло. Но страшным быть оно престало, Уже его бессильно жало: Стремитесь, росски музы, в путь, Имея воспаленну грудь Единой славы утешеньем; Возвысьтеся вы вашим пеньем Монархини до славных дел; Да росс, который столь процвел Ее преславнейшим правленьем, Велик и в мире и в войнах, Останется у вас в стихах Навек вселенной удивленьем…

Напрасна слава там была, Где муз жилище неприступно: Она, как легка тень, прошла. С героями исчезли купно До греков громкие дела. Народы целые забвенны Во тьме без чести погребенны, Меж тем как греков горсть одна, Умов бессмертными дарами Прославленна, почтенна нами, Пребудет ввек оживлена.

В упорну ополченна брань Со Римом горда Карфагена, Простерша к власти мира длань, Была б участок так же тлена, Как все, презревши пенье муз, Когда б ее виновник уз, Не меньше, как оружьем силен И славой муз своих обилен, Не возвестил их гласом Рим, Что Карфагена пала им.

1783