Василий Курочкин Старичок в отставке

Литературой обличительной Я заклеймен: Я слышу говор, смех язвительный Со всех сторон. Еще добро б порода барская, А то ведь зря Смеется челядь канцелярская И писаря!

А мне всего был дан родителем Один тулуп, И с ним совет — чтобы с просителем Я не был глуп, Что «благо всякое даяние» Да «спину гни» — Вот было наше воспитание В былые дни.

В уездный суд судьбой заброшенный В шестнадцать лет, Я вицмундир купил поношенный — И белый свет С его соблазнами, приманками Мне не светил Между обложками и бланками, В струях чернил.

Я не забыл отцовы правила, Был верен им: Меня всегда начальство ставило В пример другим. Сносив щелчки его почтительно, Как благодать, Я даже мысли возмутительной Не смел питать.

Я в каждом старшем видел гения, Всю суть наук, — И взял жену без рассуждения Из старших рук. А как супруга с ребятишками Пилить пойдут, Так я ученого бы с книжками Поставил тут!

Я им опорой был единою. Всё нужно в дом: И зашибешься — где полтиною, А где рублем. Дорога торная, известная: Брал — всё равно, Как птичка божия, небесная Клюет зерно.

Клюют пернатые, от сокола До голубков, Клюют, клюют кругом и около: На то дан клёв. За что ж, когда так умилительно Мир сотворен, Литературой обличительной Я заклеймен?