Юрий Кузнецов Отец космонавта

Вы не стойте над ним, вы не стойте над ним, ради Бога! Вы оставьте его с недопитым стаканом своим. Он допьёт и уйдёт, топнет оземь: — Ты кто? — Я дорога, Тут монголы промчались — никто не вернулся живым.

— О, не надо, — он скажет, — не надо о старой печали! Что ты знаешь о сыне, скажи мне о сыне родном. Не его ли шаги на тебе эту пыль разметали? — Он пошёл поперёк, ничего я не знаю о нём.

На родном пепелище, где угли ещё не остыли, Образ вдовьей печали возникнет как тень перед ним. — Я ходил на дорогу, — он скажет, — а в доме гостили… — Ни французы, ни немцы — никто не вернулся живым.

— О, не надо, — он скажет, — не надо. Есть плата дороже. Что ты знаешь о сыне, скажи мне о сыне родном. Ты делила с ним стол и ночей сокровенное ложе… — Он пошел поперёк, ничего я не знаю о нём.

Где же сына искать, ты ответь ему, Спасская башня! О медлительный звон! О торжественно-дивный язык! На великой Руси были, были сыны бесшабашней, Были, были отцы безутешней, чем этот старик.

Этот скорбный старик не к стене ли Кремля обратился, Где начертано имя пропавшего сына огнём: — Ты скажи, неужели он в этих стенах заблудился? — Он пошёл поперёк, ничего я не знаю о нём.

Где же сына искать, где искать, ты ответь ему, небо! Провались, но ответь, но ответь ему, свод голубой, — И звезда, под которой мы страждем любови и хлеба, Да, звезда, под которой проходит и смерть и любовь!

— О, не надо, — он скажет, — не надо о смерти постылой! Что ты знаешь о сыне, скажи мне о сыне родном. Ты светила ему, ты ему с колыбели светила… — Он прошёл сквозь меня, ничего я не знаю о нём.

1972