Михаил Лермонтов Олег («Во мгле языческой дубравы…»)

‹1›

Во мгле языческой дубравы В года забытой старины Когда-то жертвенник кровавый Дымился божеству войны. Там возносился дуб высокой, Священный древностью глубокой. Как неподвижный царь лесов, Чело до самых облаков Он подымал. На нём висели Кольчуги, сабли и щиты, Вокруг сожженные кусты И черепа убитых тлели... И песня Лады никогда Не приносилася сюда!.. Поставлен веры теплым чувством, Блестел кумир в тени ветвей, И лик, расписанный искусством, Был смыт усилием дождей. Вдали лесистые равнины И неприступные вершины Гранитных скал туман одел, И Волхов за? лесом шумел. Склонен невольно к удивленью, Пришелец чуждый, в наши дни Не презирай сих мест: они Знакомы были вдохновенью!.. И скальдов северных не раз Здесь раздавался смелый глас...

‹2›

Утихло озеро. С стремниной Молчат туманные скалы, И вьются дикие орлы, Крича над зе? ркальной пучиной. Уж челнока с давнишних пор Волна глухая не лелеет, Кольцом вокруг угрюмый бор, Подняв вершины, зеленеет, Скрываясь за хребтами гор. Давно ни пес, ни всадник смелый Страны глухой и опустелой Не посещал. Окрестный зверь Забыл знакомый шум ловитвы. Но кто и для какой молитвы На берегу стоит теперь?. С какою здесь он мыслью странной? С мечом, в кольчуге, за спиной Колчан и лук. Шишак стальной Блестит насечкой иностранной... Он тихо красный плащ рукой На землю бросил, не спуская Недвижных с озера очей, И кольцы русые кудрей Бегут, на плечи ниспадая. В герое повести моей Следы являлись кратких дней, Но не приметно впечатлений: Ни удовольствий, ни волнений, Ни упоительных страстей. И, став у пенистого брега, Он к духу озера воззвал: «Стрибог! я вновь к тебе предстал, Не мог ты позабыть Олега. Он приносил к тебе врагов, Сверша опасные набеги. Он в честь тебе их пролил кровь. И тот опять средь сих лесов, Пред кем дрожали печенеги. Как в день разлуки роковой, Явись опять передо мной!» И шумно взволновались воды, Растут свинцовые валы, Как в час суровой непогоды, Покрылись пеною скалы. Восстал в средине столб туманный... Тихонько вид меняя странный, Ясней, ясней, ясней… и вот Стрибог по озеру идёт. Глаза открытые сияли, Подъялась влажная рука, И мокрые власы бежали По голым персям старика.

‹3›

Ах, было время, время бо? ев На милой нашей стороне. Где ж те года? Прошли оне С мгновенной славою героев. Но тени сильных я видал И громкий голос их слыхал: В часы суровой непогоды, Когда, бушуя, плещут воды, И вихрь, клубя седую пыль, Волнует по полям ковыль, Они на темно-сизых тучах Разнообразною толпой Летят. Щиты в руках могучих, Их тешит бурь знакомый вой. Сплетаясь цепию воздушной, Они вступают в грозный бой. Я зрел их смутною душой, Я им внимал неравнодушно. На мне была тоски печать, Бездействием терзалась совесть, И я решился начертать Времён былых простую повесть. Жил-был когда-то князь Олег, Владетель русского народа, Варяг, боец (тогда свобода Не начинала свой побег). Его рушительный набег Почти от Пскова до Онеги Поля и веси покорил... Он всем соседям страшен был: Пред ним дрожали печенеги, С ним от Каспийских берегов Казары дружества искали, Его дружины побеждали Свирепых жителей дубров. И он искал на греков мести, Презреньем гордых раздражен... Царь Византии был смущен Молвой ужасной этой вести... Но что замедлил князь Олег Свой разрушительный набег?.