Бенедикт Лившиц Стодвадцатилетняя

Когда зловонный черный двор Ты проплываешь в полдне жарком, Над чадом плит, над визгом ссор. На смех растрепанным кухаркам, И смотрит пестрая толпа, Как, дань матчишу отработав, Ученый шпиц выводит па Под песнь мятежных санкюлотов,— Меня несет, несет река Жестоких бредов… я провижу: Опять марсельские войска Спешат к восставшему Парижу… Опять холодный дождь кропит, Блуждает ночь в хитоне сером, Как шлюха пьяная, хрипит Весна, растерзанная Тьером. Над тенью тихих Тюильри, Над прахом сумрачных Бастилии Неугасимый свет зари, Неутолимый крик насилий… Преемственности рвется нить У самого подножья храма, Ничем уж не остановить Дорвавшегося к власти хама. Забыть, не знать, что столько пут На теле старческом Европы, Что к дням неистовства ведут Лишь многолетние подкопы, Что на посмешище зевок Тебя приносят, марсельеза. И что летит в окно пятак За песню крови и железа!

1908