Генри Уодсворт Лонгфелло Excelsior

Тропой альпийской в снег и мрак Шел юноша, державший стяг. И стяг в ночи сиял, как днем, И странный был девиз на нем: Excelsior!

Был грустен взор его и строг, Глаза сверкали, как клинок, И, как серебряный гобой, Звучал язык для всех чужой: Excelsior!

Горели в окнах огоньки, К. уюту звали очаги, Но льды под небом видел он, И вновь звучало, словно стон: Excelsior!

«Куда? — в селе сказал старик.- Там вихрь и стужа, там ледник, Пред ним, широк, бежит поток». Но был ответ, как звонкий рог: Excelsior!

Сказала девушка: «Приди! Усни, припав, к моей груди!» В глазах был синий, влажный свет, Но вздохом прозвучал ответ: Excelsior!

«Не подходи к сухой сосне! Страшись лавины в вышине!» — Прощаясь, крикнул селянин. Но был ответ ему один: Excelsior!

На Сен-Бернардский перевал Он в час заутрени попал, И хор монахов смолк на миг, Когда в их гимн ворвался крик: Excelsior!

Но труп, навеки вмерзший в лед, Нашла собака через год. Рука сжимала стяг, застыв, И тот же был на нем призыв: Excelsior!

Меж ледяных бездушных скал Прекрасный, мертвый он лежал, А с неба, в мир камней и льда Неслось, как падает звезда: Excelsior!