Алексей Мерзляков Мячковский курган [1]

Остановися, росс! Се путь твоих побед; Се путь к могуществу, к державе похищенной; Се подвиг, счастию потомства посвященный. Бог мщения — твой вождь; тела врагов — твой след; Добыча милая — родительские кости [2], Не защищенные и матерью-землей От хищных, лютых чад неверия и злости. Ты шел, и прадеды-страдальцы пред тобой Неслися в облаках, как молньи пред громами; Вниз падали мечи [3], и глас гремел в боях: «Отмсти, отмсти за нас на наших же гробах!» Кто может стать на брань с неистовыми львами, Которых бедствия, гоненья, плен и глад, Два века страшные [4] учили побеждать? Пошли, ударили — и цепи сокрушились; Россия процвела и славой, и красой! И, скиптром очертив полсвета пред собой. Вступила на среду, и царства преклонились. Где ж те, которых кровь дала нам жизнь и свет, Где ж те, которых кровь нам славу искупила? Мать нежная своих героев не забыла: Се высится гора на месте их побед. Се богу-мстителю возник алтарь любови Из праха славных жертв, упадших за него [5], Отверзлись небеса над полем скорби, крови, И счастье мирное украсило его. Забыло эхо гул военной непогоды И учит по лесам лишь песни пастухов; Весна румяная там водит хороводы, Где прежде грозный Марс водил своих сынов. Бог мира семя благ на ниве бедствий сеет, И над могилами, где кровь лилась рекой, Как море зыбляся, златая жатва зреет. Там резвятся стада, рассеясь под горой; Там робкая любовь с беспечностью играет Под дубом вековым, которого в тени, Быть может, некогда, во времена войны, Израненный герой, с сим светом расставаясь, На ветви гибкие повесив бранный меч, Друзьям еще твердил отечество и честь. В сумра.ке вечера оратаи, сбираясь На холм, скрывающий великих предков прах, Заводят разговор о страшных временах, И трепет по сердцам бежит струею хладной, Когда ведется речь про бурю сечи ратной. Им кажется вдали: полки богатырей, Склонясь на облака, луною посребренны, Несутся — не в грозе, не в треске стрел, мечей, Но так, как гении-хранители вселенны! Там воет темный бор, их чувствуя приход; Река игривая свой бег остановляет; Звенят оружия, сокрыты в недрах вод; [6] И, кажется, гора чело приподнимает, Чтоб плески радости и славы повторять. Сюда приди, о росс, свой сан и долг узнать. Здесь горняя любовь, в устах своих героев, Речет к тебе: «Постой, мы пали среди боев, Мы пали за тебя, за твой покой и честь: Помысли, что нам в дар возможешь ты принести».

[1] По Коломенской дороге, в 30-ти верстах от столицы, при самой переправе через реку Москву, на горе находится преогромная насыпь, в знак бывшего там сражения с татарами, опустошавшими столько времени Россию. Здесь погребены убитые россияне. Я восходил на вершину кургана. Прекрасное местоположение, вдали древняя столица, которую (по крайней мере, так уверяют) можно видеть отсюда в ясную погоду, самый курган, как величественный памятник упадшим за свободу отечества, — вот что заставило написать сию пиесу. (_Примеч. автора_.)

[2] Это было зверское обыкновение татар. Они разрывали гробы знаменитыхроссиян по жадности к богатству; они из черепов убитых героев делали чаши иупотребляли их при пиршествах. Россияне дорогою ценою выкупали сиидрагоценные остатки своих соотечественников. (_Примеч. автора_.)

[3] Такие чудеса часто встречаются в летописях. (_Примеч. автора_.)

[4] Почти двести лет Россия находилась под игом татарским. (_Примеч. автора_.)

[5] На вершине кургана была построена церковь, в которой совершались поминовения по усопшим. И теперь еще видно несколько камней, означающих место алтаря. На одном из них вырезано имя святого, которому посвящен был храм. (_Примеч. автора_.)

[6] В реке Москве нередко находят и поныне древние оружия, как-то: бердыши, кольчуги, колья и пр. (_Примеч. автора_.)