Марианна Мур Поэзия

мне она противна: есть кое-что поважнее всей этой волынки. Однако, даже питая к стихам презренье, можно при чтенье в них обнаружить внезапно определенную непод- дельность. Рукой мы хватаем, зрачком видим, волосы встанут торчком, если надо, и это все ценится не потому что

может служить материалом для высоколобых интерпретаций, а потому что все это приносит пользу. Но если смысл сместится и непостижным станет, все мы скажем одно и то же: нет, нельзя восхищаться тем, что уму недоступно — летучая мышь, во тьму летящая в поисках пищи или висящая головой

вниз, рабочий слон, споткнувшийся вдруг мустанг, рычащий под деревом волк, невозмутимый критик, чья лениво дернулась кожа, как от блохи у коня, болельщик на матче бейсбольном, по статистике специалист — и не зачем вовсе грань проводить между «деловыми докумениши и

школьными учебниками»; самоценны все эти факты. Вот где надо грань проводить: в следах на подмостках от полупоэтов поэзии нет, одна пустота, но если истинные поэты стать сумеют средь нас «буквалистами воображения», подняться над банальностью наглой, и наш взгляд поразят воображаемые сады с настоящими жабами в травке«, вот тогда, соглашусь, нам она в руки дастся. А пока, если требуется, с одной стороны, чтобы сырье поэзии было сырым до самой своей глубины и чтоб пленяла, с другой стороны, неподдельность-значит, поэзия вам интересна.