Иван Никитин Неудачная присуха

Удар за ударом, Полуночный гром, Полнеба пожаром Горит над селом. И дождь поливает, И буря шумит, Избушку шатает, В оконце стучит. Ночник одиноко В избушке горит; На лавке широкой Кудесник сидит. Сидит он — колдует Над чашкой с водой, То на воду дует, То шепчет порой. На лбу бороздами Морщины лежат, Глаза под бровями Как угли горят. У притолки парень В халате стоит: Он, бедный, печален И в землю глядит. Лицо некрасиво, На вид простоват, Но сложен на диво От плеч и до пят. «Ну, слушай: готово! Хоть труд мой велик, — Промолвил сурово Кудесник-старик, — Я сделаю дело: Красотка твоя И душу и тело Отдаст за тебя! Ты сам уж, вестимо, Зевать — не зевай: Без ласки ей мимо Пройти не давай…» — «Спасибо, кормилец! За всё заплачу; Поможешь — гостинец С поклоном вручу. Крупы, коли скажешь, — Мешок нипочём! А денег прикажешь — И денег найдём». И с радости дома Так парень мой спал, Что бури и грома Всю ночь не слыхал. Пять дней пролетело… Вот раз вечерком На лавке без дела Лежит он ничком. На крепкие руки Припав головой, Колотит от скуки Об лавку ногой. И вдруг повернулся, Плечо почесал, Зевнул, потянулся И громко сказал: «Слышь, мамушка! бают, У нас в деревнях, Вишь, доки бывают, — И верить-то страх! Кого, вишь, присушат, Немил станет свет: Тоска так и душит!.. Что — правда аль нет?» — «Бывают, вестимо, — Ответила мать. — Не дай Бог, родимый, Их видеть и знать!..» «Ну правда — так ладно! — Сын думал. — Дождусь!.. Эх, жить будет славно, Коли я женюсь!..» Но, видно, напрасно Кудесник шептал И девице красной Тоской угрожал: Другого красотка Любила тайком За песни, походку И кудри кольцом… А парень гуляет, Как праздник придёт, Лицо умывает И гребень берёт, И кудри направо, Налево завьёт, Подумает: «Браво!» — И пальцем щелкнёт. Как снег в чистом поле, Рубашка на нём, Кумач на подоле Краснеет огнём; На шляпе высокой, Меж плисовых лент, Горит одиноко Витой позумент. Онучи обвиты Кругом бечевой, И лапти прошиты Суровой пенькой. Тряхнёт волосами, Идет в хоровод. «Ну вот, дескать, нами Любуйся, народ!» Как встретился с милой — Ни слов, ни речей: Что в памяти было — Забыл, хоть убей! Вдруг правда случайно До парня дошла: Уж девкина тайна Не тайной была… Вся кровь закипела В бедняге… «Так вот, — Он думал, — в чём дело! Кудесник-ат врёт. Не грех ему палкой Бока обломать, Обманщику… Жалко Мне руки марать!» И два дня угрюмый, Убитый тоской, Всё думал он думу В избушке родной. На третий, лишь только Отправилась мать На речку в ведёрко Водицы набрать, — С гвоздя торопливо Котомку он снял; «Пойду, мол!..» — и живо Ремни развязал. В тряпице рубашку В неё положил И с ложкою чашку Туда ж опустил, Халат для дороги Про непогодь взял… Мать входит — он в ноги Ей пал и сказал; «Ну, мамушка, горько, Признаться, идти С родимой сторонки… А видно, прости!» Мать так и завыла: «Касатик ты мой! Ах, крестная сила! Что это с тобой?» — «Да что тут мне биться Как рыбе об лёд! Пойду потрудиться, Что Бог ни пошлёт. И тут жил трудами, Талана, вишь, нет…» Старушка руками Всплеснула в ответ: «Да как же под старость Мне жить-то одной? Ведь ты моя радость, Кормилец родной!» И к сыну припала На грудь головой И всё повторяла: «Кормилец родной!» Сын крепко рукою Хватил себя в лоб И думал с собою: «Прямой остолоп! Ну, вот тебе, здравствуй!.. Наладилось мне: Иди, малый! царствуй В чужой стороне! А стало — старушке Одной пропадать: Казны-то полушки Ей негде достать». И парень украдкой Лицо отвернул И старую шапку На лавку швырнул. «Ну полно, родная! Я в шутку… пройдёт… Всё доля дурная… Наука вперёд». Румяное солнце К полям подошло, В избушке оконце Огнём залило, Румянит, золотит Лесок в стороне. Мой парень молотит Овёс на гумне. Тяжёлые муки В душе улеглись, Могучие руки За труд принялись. Цеп так и летает, Как молния, жжёт, На сноп упадает, По колосу бьёт. Бог помочь, детина! Давно б так пора!.. Долой ты, кручина, Долой со двора!

7 августа 1854