Александр Одоевский Иоанн Преподобный

_(Гробокопатель)

1

Уже дрожит ночей сопутница Сквозь ветви сосен вековых, Заговоривших грустным шелестом Вокруг безмолвия могил.

Под сенью сосен заступ светится В руках монаха — лунный луч То серебрится вдоль по заступу, То, чуть блистая, промолчит.

Устал монах… Могила вырыта. Облокотясь на заступ свой, Внимательно с крутого берега На Волхов труженик глядит.

Проводит взглядом волны темные — Шумя, пустынные, бегут, И вновь тяжелый заступ движется, И вновь расходится земля.

Кому могилу за могилою Готовит старец? На свой труд Чернец приходит до полуночи, Уходит в келью до зари.

2

Не саранчи ли тучи шумные На нивах поглощают золото? Не тучи саранчи! Что голод ли с повальной язвою По стогнам рыщет, не нарыщет? Не голод и не мор.

Софии поглощает золото, По стогнам посекает головы Московский грозный царь. Незваный гость приехал в Новгород, К святой Софии в дом разрушенный И там устроил торг.

Он ненасытен: на распутиях, Вдоль берегов кручинных Волхова, Во всех пяти концах, Везде за бойней бойни строятся, И человечье мясо режется Для грозного царя.

Средь площади, средь волн немеющих Блестящий круг описан копьями, Стоит над плахою палач; — Безмолвно ждут… вдруг площадь вскрикнула, Глухими отозвалось воплями Паденье топора.

В толпе монах молился шепотом, В молитвенном самозабвении Он имя называл. Взглянул… Палач, покрытый кровию, Держал отсеченную голову Над бледною толпой.

Он бросил… и толпа отхлынула. Палач взял плат… отер им медленно Свой каплющий топор, И поднял снова… Имя новое Святой отец прерывным шепотом В молитве поминал.

Он молится, а трупы падают. Неутолимой жаждой мучится Московский грозный царь. Везде за бойней бойни строятся И мечут ночью в волны Волхова Безглавые тела.

3

Что, парус, пена ли белеется На темных Волхова волнах? На берег пену с трупом вынесло, И тень спускается к волнам.

Покровом черным труп окинула, Его взложила на себя И на берег под ношей влажною Восходит медленной стопой.

И пена вновь плывет вдоль берега По темным Волхова волнам, И тихо тень к реке спускается, Но пена мимо пронеслась.

Опять плывет… Во тьме по Волхову Засребрилася чешуя Ответно облаку блестящему В пространном сумраке небес.

Сквозь тучи тихий рог прорезался, И завиднелись на волнах Тела безглавые, и головы, Качаясь медленно, плывут.

Людей развалины разметаны По полусумрачной реке,— Течет живая, полна ласкою, И трупы трепетно несет.

Стоит чернец, склонясь над Волховом, На плечи он подъемлет труп, И на берег под ношей влажною Восходит медленной стопой.

1829 или 1830 (?)