Дмитрий Ознобишин Н. м. языкову (в былые дни, поклонник феба…)

В былые дни, поклонник Феба, Я пламенно молил у неба, Чтобы в моей груди младой Не угасал огнь думы сладкой, Чтоб муза рифмою живой Шептала мне свой стих украдкой; Тогда в рассвете бытия Мечтой вся жизнь цвела моя.

Блаженны были те мгновенья, Мир светских снов и упоенья Нежданных и завидных встреч! Всё, всё прошло волною шумной — И сердца пыл, увы, безумный, И вдохновительная речь, И то, чем дух ласкался юный, Чем жили, трепетались струны!..

Теперь, как странник, на дорогу Глядя, твержу я: «Слава богу! Мой дальний путь пройден, за мной…» Но дум исчезнул рой крылатый, Холодный опыт, мой вожатый, Меня уводит в мир иной, Там, циркуль взяв для измеренья, Стопою ценит вдохновенья!..

Но ты, Языков, пробудил Тот огнь, что я в груди таил; На вызов твой красноречивый, Поэт, кому в святой тиши Знакомы радости души, Восторгов дивные порывы, — На вызов твой я ожил вновь Петь юность, дружбу и любовь.

Прими ж, певец мой благодатный, Стих дружбы нелицеприятный! Да посетит твой мирный кров Здоровье — спутник вдохновенья! Дай вновь нам слышать песнопенья, Восторг, разгул и шум пиров, И кверху поднятые чаши, Вино — былые годы наши![1]

Ноябрь 1834

[1]Н. М. Языков, Полн. собр. стихотворений, Л., 1934, с. 860, в приложении к изданию, по датированному автографу из архива Языкова (ПД). Ответ на послание Языкова «Д. П. Ознобишину», написанное им в Елани. Среди бумаг О. в ПД сохранился листок со стихотворением (начало: «Нам жизнь двойная здесь дана…»), судя по след. строфе, также обращенным к Языкову.

Языков! Верь мне: не напрасно В сей мир является поэт! а Кто истину полюбит страстно, В ком неба отразился свет, Кто, как пророк, читает ясно Скрижаль грядущих, темных лет, — Того высоко назначенье: Он ангел в звучном песнопенье.