Иван Пнин Слава

Блестящий призрак, дщерь химеры, Честолюбивых душ кумир! С какой волшебной льёшь ты сферы Свои лучи на целый мир? Ты блеском солнце помрачаешь, Пречудные дела рождаешь Волшебным прутом ты своим; Коснёшься ль твёрдой скал вершины — Мгновенно злачные долины На место скал гранитных зрим.

О, сколько все стези те странны, Чрез кои мнят достичь тебя! Герои, мудрецы, тираны, Прославить все хотят себя. Один — в победах над врагами, Другой — рассудка чудесами, Последний — тяжестью цепей. Тот пышны храмы созидает, Другой их в пепел превращает, Мня славным быть чрез подвиг сей.

О Слава! изо всех тиранов Ты самый лютый для людей! Воззри на тьму сих истуканов И на число их алтарей, В различных видах их узнаешь, Что ты в кумирах сих блистаешь И что тебе жгут фимиам. Разрушь, разрушь очарованье! И в полном покажи сиянье Стезю к тебе прямую в храм.

Что слышу? Мне богиня вняла И на роптание моё В трубу златую так вещала: «Я заблужденье зрю твоё, И зрю, как скор во всём бываешь; Несправедливо осуждаешь, Чего не ведаешь ты сам. Итак, познай, о бедный смертный, Что только есть один путь верный, Ко мне ведущий прямо в храм.

Сей путь осыпан не цветами, Во храм не Флоры ты идёшь. Но бездны с страшными горами Ты на пути ко мне найдёшь; И если дух твой содрогнётся, Заноет сердце и забьётся От страху сильно во груди, — Беги сих скорой мест стопою И с робкою своей душою В мою ввек область не входи. Но если, мужеством пылая, Исполнен жара ты сего, Пучины, горы презирая, Себя превыше зришь всего; Гигантскою ногой ступая, Стремнин и гор не примечая, По малым мнишь идти буграм, — Тогда со звучными трубами И с знаменитыми мужами Сама тебя введу в мой храм.

Введу — и на престол с собою В венце блестящем посажу, — С какою твёрдою душою Тогда я миру покажу: Превозмогал ты все преграды, Во благе общем зря награды, То духом Сцеволы горел, Как Курций, бездны презирая, Для пользы общей погибая, Быть равным сим мужам хотел».

«Хотел!» — восторгом упоенный, Уже готов я был вещать — «Постой, постой, о дерзновенный! Богиня, дав мне знак молчать. Сим речь свою окончевает: Что славу всяк в нём разделяет Ценою настоящих дел. Служа Отечеству трудами, Творя добро пред всех очами, Чтоб всяк пример в добре том зрел.

Пример сильнее наставлений, — Мы все хвалу добру гласим, Громады видим поучений, Где ж исполнители? — не зрим. Почто не зрим Сократов ныне? Иль, вспоминая о судьбине Печальной мудреца сего, Никто на сцену не вступает, Всяк на другого уповает, Что сей свершит всё за него?

Не дщерь химеры, предрассудка, И не метеор я пустой, Я ложного по свету звука Не разношу моей трубой. Ужели я тому виною, Что славу ложную с прямою Мешает человек всегда! Тот только в храм ко мне вступает, Кто добродетелью сияет, А без её — нет в храм следа».

Сказала — и в одно мгновенье Исчезла с блеском от меня! Исчезло с ней и заблужденье, Познав всю цену слов ея. О Слава! если то неложно, Что добродетелью лишь можно В божественный твой храм вступить, — Когда ты лиц не различаешь, Дела едины уважаешь, То как злодеи могут быть?

1804