Елизавета Полонская На Васильевском острове

На Васильевском острове гул стоит, Дребезжат, дрожат стекла в Гавани, А в Кронштадте пушки бухают. Над Невой воронье кругом кружит… Отощало око, воронье, за зиму; Стали люди и сами падаль есть. Где бы клюнуть мясца человечьего? На проспекте отряд собирается.

Отряд на проспекте собирается, По панели винтовки звякают. Стороною обходят прохожие: Кто не глядя пройдет, нахмурившись, Кто, скрывая смешок, остановится, Кто негромко вымолвит: “Бедные… Молодые какие, на смерть идут!” А пройдет старуха — перекрестится.

А пройдет, — перекрестится, старая, Перекрестится, оборотится, — Станет щурить глаза слеповатые, Не узнает ли сына Васеньку, Не его ли стоят товарищи? Постоит, посмотрит, махнет рукой, Видно, плохи глаза старушечьи. И домой потрусиvт на Васильевский.

И домой придет, опечалится. И не знает того, что сквозь мокрый снег, Через талый лед, сквозь огонь и смерть Пробирается цепь солдатская. Проберется сын ее невредим, Пронесет безрассудную голову. Не возьмет его ни страх, ни смерть. Крепче смерти тело горячее!

25 марта 1921