Яков Полонский Два жребия

Если ты мадонна — и толпа, и гений ? Пред тобой склоняются челом; ? Как жена и мать — двух поколений ? Служишь ты охраной и звеном… ? Радуйся, зиждительница рода! ? Дом твой — ветвь растущего народа; ? В той стране, где разорён твой дом, ? Города растлятся, как Содом. ? Собственным достоинством хранима, ? Ты идёшь, молвой не уязвима, — ? Радуйся, блаженная жена! ? Твой очаг семейный согревает ? Свежих чувств и мыслей семена, ? Вечно-новой жизни закипает ? Вкруг тебя шумящая волна. Всё, что ты любовью и терпеньем ? Воспитала, от тебя уйдет,— ? Но уйдет с твоим благословеньем, ? С памятью святых твоих забот.

Если ты вакханка,— родилась вакханкой,— ? Много раз падёт перед тобой ? Гений, не владеющий собой. ? Только будь ты лучше куртизанкой, ? Чем притворно-честною женой… ? Не обманет холод этой маски — ? Эта целомудренная ложь… ? Колобродит ум твой… Ну, так что ж! ? Ум ли нужен для минутной ласки, ? Ум ли нужен для весёлой пляски, ? Там, где страстной музыки волна ? В шёпоте и топоте слышна. ? Для семьи заветные, святые ? Цепи долга, для тебя гнилые ? Нити, — рвут их прихоти твои. ? Не входи ж напрасно в мир семьи, ? У тебя иное назначенье: ? Всё, что в жизни льется через край, ? Всё, что слепо ищет наслажденья, ? Расточай, язви иль утоляй! ? Много богачей ты пустозвонных ? Довела почти до нищеты, ? Много сил, для света незаконных, ? Безысходных и неугомонных, ? До поры угомонила ты, ? Освежая пыл свой их избытком, ? Словно охмеляющим напитком. ? Радуйся! Сам олимпийский бог ? На тебя дождём червонцев льётся ? И над человечеством смеётся, ? Млея у твоих прелестных ног.

Если ты в душе мадонна и, к несчастью, ? Рано пала,— в те лета, когда ? Молодость играет первой страстью, ? Или явно в жертву сладострастью ? Злая продала тебя нужда, — ? Голод, холод, роковая крайность… ? Знай! твое падение — случайность, ? Розовый рассеется туман, ? Наглый обнаружится обман — ? И тогда, спаси тебя, о Боже! ? На пирах веселой молодёжи ? Будешь ты унылая сидеть, ? На своем полу-продажном ложе ? Иногда молиться и скорбеть; ? Всей душой, глубоко уязвлённой, ? Проклянешь позор позолочённый, ? Ночь соблазнов и сонливый день, ? И свою разряженную лень, ? И свою тоскливую беспечность, ? И людских страстей недолговечность.

Если с детства ты вакханка, и, к несчастью, ? Рано разгадал тебя отец ? И идти принудил под венец, ? Пользуясь родительскою властью; ? Иль сама, сжигаемая страстью, ? Отдалась ты мужу своему, ? Чтоб начать служенье сладострастью ? По узаконенному найму, — ? Знай: союз твой — роковая крайность ? Или безотчетная случайность, — ? Будешь ты скучать у очага, ? Видеть в детях Божье наказанье, ? В лучшем муже — вечного врага, ? Будешь усыплять его вниманье, ? Прятать от него свои мечты… ? Наконец, вполне постигнешь ты, ? Что тебя сковал один обычай, ? Что с огнём жаровню под цветы ? Трудно спрятать ради всех приличий, ? И, смеясь над мужем и стыдом, ? Проклянёшь ты свой семейный дом…

Людям роли розданы природой, ? С ней борьба — не всем доступный труд: ? Всё, что будет для тебя свободой, ? То другие рабством назовут; ? То, что будет для тебя цепями, ? Для других — гирлянда из цветов; ? Людям роли розданы богами,— ? Каждый узнавай своих богов. ? Но судьба перемешала роли, ? Навязав нам маску поневоле. ? Не спасает ветхий наш закон ? Сладострастью проданных мадонн; ? Под личиною мадонны скромной ? Не узнать нам жрицы вероломной. ? Чуть сквозит сквозь радужный туман ? Душу возмущающий обман: ? Та, которая разврат свой прячет, ? Гордо смотрит на погибших дев, ? И бессилен вопиющий гнев ? Той, которая тихонько плачет.