Евдокия Ростопчина Цыганский вечер

_Посвящается сестре и брату,

Полночь звучит… Сюда несите чашу, Благоуханный дайте ром… Все свечи вон!.. Пусть жженка прихоть нашу Потешит радужным огнем! Зовите табор к нам! Чтоб песнью чудно-шумной Нас встретил исступленный хор, Чтоб дикой радостью, чтоб удалью безумной Был поражен и слух и взор!

Велите петь цыганке черноокой Про страсть, про ревность, про любовь — Про всё, про всё, что в жизни одинокой Волнует ум, сжигает кровь! И мы послушаем тот вечный сердца ропот, И оживится хладный прах Забытых нами снов, — проснется страстный шепот В давно заглохнувших сердцах!

Давно, мои друзья, любимых песен звуки, Давно не тешили меня; Но русской речи склад в чужбине, в дни разлуки Припоминала часто я. О! как хотелось мне любимое веселье Лет свежей юности вкусить И после странствия возврата новоселье Подобным пиром огласить!

Оно исполнилось, тоскливое желанье, — Поют мне песни старины!.. Простонародных слов и ладов сочетанье Кипучей жизнью как полны! В восторженной душе очнулося былое С минувшей радостью, тоской, — И сердце, как тогда безумно молодое, Забилось с прежней быстротой.

Внимаю жадно им, знакомцам незабытым, Люблю радушный их привет И предпочту его поклонам знаменитым, В которых правды, смысла нет! Здесь есть поэзия… Здесь в лицах сей картины Есть страсть, есть воля, есть порыв; Разнообразный хор таинствен, как судьбина, Как беззаботность, он гульлив.

Для чувства робкого, для тайных упований Поет он сладкий гимн любви; Для сердца грустного в нем отклик есть страданья, — Что хочешь, каждый назови!.. И нас немного здесь, но каждый понимает По-своему ответный глас И, верно, углубясь в мечту, припоминает Какой-нибудь заветный час…

Предаться можем мы свободно увлеченью Очаровательных минут: Ни взор завистливый, ни злость, ни осужденье В наш тесный круг не попадут. И мы доверчиво друг другу смотрим в очи, Без опасенья, без препон… Жаль, быстрые часы блаженной этой ночи Промчатся как чудесный сон!

4 декабря 1847 Москва