Ольга Седакова Кузнечик и сверчок

Поэзия земли не умирает. И здесь, на Севере, когда повалит снег, кузнечик замолчит. А вьюга заиграет – и забренчит сверчок, ослепший человек. Но ум его проворен, как рапира. Всегда настроена его сухая лира, натянут важный волосок. Среди невидимого пира – он тоже гость, он Демодок. И словно целый луг забрался на шесток.

Поэзия земли не так богата: ребенок малый да старик худой, кузнечик и сверчок откуда-то куда-то бредут по лестнице одной – и путь огромен, как заплата на всей прорехе слуховой.

Гремя сердечками пустыми, там ножницами завитыми всё щелкают над гривами златыми коней нездешних, молодых – и в пустоту стучат сравненья их.

Но хватит и того, кто в трубах завывает, кто бледные глаза из вьюги поднимает, кто луг обходит на заре и серебро свое теряет – и всё находит в их последнем серебре.

Поэзия земли не умирает, но если знает, что умрет, челнок надежный выбирает, бросает весла и плывет – и что бы дальше ни случилось, надежда рухнула вполне и потому не разучилась летать по слуховой волне.

Скажи мне, что под небесами любезнее любимым небесам, чем плыть с открытыми глазами на дне, как раненый Тристан?.

Поэзия земли – отважнейшая скука. На наковаленках таинственного звука кузнечик и сверчок сковали океан.