Ярослав Смеляков Первый бал

Позабыты шахматы и стирка, брошены вязанье и журнал. Наша взбудоражена квартирка: Галя собирается на бал.

В именинной этой атмосфере, в этой бескорыстной суете хлопают стремительные двери, утюги пылают на плите.

В пиджаках и кофтах Москвошвея, критикуя и хваля наряд, добрые волшебники и феи в комнатенке Галиной шумят.

Счетовод районного Совета и немолодая травести — все хотят хоть маленькую лепту в это дело общее внести.

Словно грешник посредине рая, я с улыбкой смутною стою, медленно — сквозь шум — припоминая молодость суровую свою.

Девушки в лицованных жакетках, юноши с лопатами в руках — на площадках первой пятилетки мы и не слыхали о балах.

Разве что под старую трехрядку, упираясь пальцами в бока, кто-нибудь на площади вприсядку в праздники отхватит трепака.

Или, обтянув косоворотку, в клубе у Кропоткинских ворот «Яблочко» матросское с охоткой вузовец на сцене оторвет.

Наши невзыскательные души были заворожены тогда музыкой ликующего туша, маршами ударного труда.

Но, однако, те воспоминанья, бесконечно дорогие нам, я ни на какое осмеянье никому сегодня не отдам.

И в иносказаниях туманных, старичку брюзгливому под стать, нынешнюю молодость не стану в чем-нибудь корить и упрекать.

Собирайся, Галя, поскорее, над прической меньше хлопочи — там уже, вытягивая шеи, первый вальс играют трубачи.

И давно стоят молодцевато на парадной лестнице большой с красными повязками ребята в ожиданье сверстницы одной.

… Вновь под нашей кровлею помалу жизнь обыкновенная идет: старые листаются журналы, пешки продвигаются вперед.

А вдали, как в комсомольской сказке, за овитым инеем окном русская девчонка в полумаске кружится с вьетнамским пареньком.