Роман Солнцев Над степью хакасской взрываются грозы...

Над степью хакасской взрываются грозы, темнеет земля и белеет земля. Помет лошадиный, как серая роза, лежит на холме среди пут ковыля. А красные скалы, а красные склоны, а желтые горы уходят во тьму. И где ты ни встанешь – планета наклонна, и мир весь ответит, коль крикнешь кому! Отары овец тихо дремлют в низине, средь синего лотоса и чабреца. Но движется ливень медведем в малине – шумя, и сопя, и ломя до конца! Ты кепку поймал. Ветер сумрачным жаром пред самым дождем наступает от гор. И рухнули жерди старинной кошары, кизяк покатился, сморгнуло костер… И вздрогнули кони, и морды задрали, и от наслажденья застыли они. Вот смутными стали. Вот белыми стали за бешеным ливнем, у тучи в тени. А в серой степи, возле каменных чудищ, ягненок с зеленым числом на боку и блеет и мечется… Ты не забудешь, как солнце могильники жгло на скаку. Как ливень, погаснув, с веселой отвагой опять накрывал этих скал красноту, как будто седой папиросной бумагой прекрасное в книге веков паспарту. Как на день сто раз изменялась погода, как шли мы, склонясь,– то на свет, то на тьму; и легкие жгла нам ознобом свобода, и все мы кричали. Зачем? И кому?.

1988