Владимир Солоухин Она еще о химии своей...

— Чем вы занимаетесь? — Химией. — Как ваша фамилия? — Муромцева. * На следующий день, 13 ноября, я, как обычно, работала над чем-то по органической химии. Стояла у вытяжного шкафа. Меня вызвали к телефону… Я услышала голос Бунина. * В пятницу 1 декабря, возвратившись из лаборатории раньше обыкновенного, я нашла у себя на письменном столе несколько книг Бунина. В. Н. Бунина. Беседы с памятью

Она еще о химии своей… Не ведает (о, милая наивность!), Что в звездах все уже переменилось — Он ей звонит, он книги носит ей.

Он в моде, в славе. Принят и обласкан И вхож во все московские дома. Им угощают. Только мать с опаской Глядит на дочкин с Буниным роман.

Жуир. Красавчик. Донжуан. Сластена. Уж был женат и брошена жена. Перчатки, трость. Небрежно и влюбленно. Свежайших устриц! Белого вина!

Она еще куда-то в длинном платье Спешит, походкой девичьей скользя. О женщина, оставь свои занятья — Иная уготована стезя.

Она еще о химии лепечет. Шкаф вытяжной. Пробирки. Кислота. Но крест чугунный лег уже на плечи… Ну, хорошо. Пока что — тень креста

Пока еще святая Палестина, Борт корабля, каюта, зеркала. Свободный брак. Пускай смеются в спину. Над Средиземным морем ночи мгла.

Как все легко, доступно. Мать смирилась. А он красив, талантлив и умен, Чтоб это длилось, длилось, длилось, длилось, Чтоб только он, навеки только он!

Что ж, так и будет. То есть даже ближе И дольше, чем дерзала бы мечта. В голодном и нетопленном Париже — Вот где любовь воистину свята!

Париж-то сыт, да проголодь в Париже Растянется на много, много лет, Где друг ее уж тем одним унижен, Что Бунин он — прозаик и поэт.

Ну а пока — извозчик, стерлядь, вина. Он наклонился. Что-то шепчет ей. Московский снег. В неведенье наивном Она пока — о химии своей…

1975