Николай Тихонов Зеебрюгге

Я вечером увидел Зеебрюгге, В лиловой пене брандера плечо, След батарей за дюнами на юге Я, как легенду черную, прочел.

Пустыней мол и виадук сияли, Дымилась моря старая доска, И жирной нефти плавала в канале Оранжево-зеленая тоска.

Простого дня тягучее качанье, В нем чуть дрожал полузабытый миф, Когда сюда ворвались англичане, Ночную гавань боем ослепив.

Далекий бой — он ничего не весил На горизонте нынешнего дня, Как будто клочья дымовой завесы На вечер весь окутали меня.

Я пил и ел, я думал, не проснется Во мне война — сны день мой заглушат: Мне снился блеск форштевня миноносца, Которым крейсер к молу был прижат.

Мне снился брандер, тонущий кормою, И на корме — тяжелый сверток тел, И виадук воздушною тюрьмою, Искрящейся решеткой просвистел.

Мне снился человек на парапете, Над ним ракеты зыбились, пыля, Он был одни в их погребальном свете, За ним фор-марс горящий корабля.

Мне снилась та, с квадратными глазами, Что сны мои пронзительно вела, Отвага та, которой нет названья, И не понять, зачем она была.

Проснулся я. Стояла ночь глухая, На потолке, снимая ночи гарь, Легко сверкнув и снова потухая, Как гелиограф, шифровал фонарь.