Сергей Третьяков Живым

Товарищ! Прошу. Слышишь! Обещай! Если когда-нибудь, после смерти, Нам, футуристам, в драке измолотым, Ассигнуют по смете Столько-то золотом; Глыбы собьют, на глыбы Нас становить чугунных, Нам говорить — «спасибо!» Со всхлипом на многоточиях, И прочая и прочая О гегемонии гегегениев… Товарищ! Орни глоткой рабочей: — Говорите короче!!! И ближнею ж ночью… Клянись: Комсомольским билетом, Красенью губ, Кепкой, Заводским гудком И рукопожимом товарища — Клянись Ночью вложить динамитный патрон Под каменный трон Чугун — футуристов. И с той, кто целует тебя, Протанцуй У столба гегегения. Швырь о-го-го, ха-ха-ха во взрыв, Пока летят каменья Вдребезги и навзрыд. Товарищ! Юнач! Обещай! Если нашей строкой Будут бить как портновским аршином: — Учись! учись, такой-сякой! Куда прешь? Не сметь перечить великим теням. Не позволим! Врешь! Товарищ! Клянись Бровями сведенными в-чтооо? Боевым кулаком. Выстрелом сердца. Профсоюзом, Винтовкой И пятиконечной звездой. Клянись! Нашей же книгой По черепу бить, бить, бить До пробива До мездры мозгов Начетчика. Чтоб собственный выгиб Был жив и остер, Вали наши книги В костер! Обещаешь?

1916