Александр Твардовский Но солдат - везде солдат...

Но солдат — везде солдат: То ли, се ли — виноват. Виноват, что в этой фляге Не нашлось ни капли влаги,- Старшина был скуповат, Не уважил — виноват.

Виноват, что холод жуткий Жег тебя вторые сутки, Что вблизи упал снаряд, Разорвался — виноват. Виноват, что на том свете За живых мертвец в ответе.

Но молчи, поскольку — тлен, И терпи волынку. Пропустили сквозь рентген Всю его начинку.

Не забыли ничего И науки ради Исписали на него Толстых три тетради.

Молоточком — тук да тук, Хоть оно и больно, Обстучали все вокруг — Чем-то недовольны.

Рассуждают — не таков Запах. Вот забота: Пахнет парень табаком И солдатским потом.

Мол, покойник со свежа Входит в норму еле, Словно там еще душа Притаилась в теле.

Но и полных данных нет, Снимок, что ль, нечеткий. — Приготовься на предмет Общей обработки.

— Баня? С радостью туда, Баня — это значит Перво-наперво — вода. — Нет воды горячей. — -Ясно! Тот и этот свет В данном пункте сходны. И холодной тоже нет? — Нету. Душ безводный.

— Вот уж это никуда! — Возмутился Теркин. — Здесь лишь мертвая вода. — Ну, давайте мертвой.

— Это — если б сверху к нам, Поясняет некто,- Ты явился по частям, То есть некомплектно. Мы бы той тебя водой Малость покропили, Все детали меж собой В точности скрепили. И готов — хоть на парад — Ты во всей натуре… Приступай давай, солдат, К общей процедуре.

Снявши голову, кудрей Не жалеть, известно. — Ах, валяйте, да скорей, Мне бы хоть до места…

Раз уж так пошли дела, Не по доброй воле, Теркин ищет хоть угла В мрачной той юдоли.

С недосыпу на земле, Хоть как есть, в одеже, Отоспаться бы в тепле — Ведь покой положен.

Вечный, сказано, покой — Те слова не шутки. Ну, а нам бы хоть какой, Нам бы хоть на сутки.

Впереди уходят вдаль, В вечность коридоры — Того света магистраль,- Кверху семафоры.

И видны за полверсты, Чтоб тебе не сбиться, Указателей персты, Надписи, таблицы…

Строгий свет от фонарей, Сухость в атмосфере. А дверей — не счесть дверей, И какие двери!

Все плотны, заглушены Способом особым, Выступают из стены Вертикальным гробом.

И какую ни открой — Ударяет сильный, Вместе пыльный и сырой, Запах замогильный.

И у тех, что там сидят, С виду как бы люди, Означает важный взгляд: «Нету. И не будет».

Теркин мыслит: как же быть, Где искать начало? «Не мешай руководить!» — Надпись подсказала.

Что тут делать? Наконец Набрался отваги — Шасть к прилавку, где мертвец Подшивал бумаги.

Мол, приписан к вам в запас Вечный — и поскольку Нахожусь теперь у вас, Мне бы, значит, койку…

Взглядом сонным и чужим Тот солдата смерил, Пальцем — за ухо — большим Указал на двери В глубине. Солдат — туда, Потянул за ручку. Слышит сзади: — Ах, беда С этою текучкой…

Там за дверью первый стол,- Без задержки следуй — Тем же, за ухо, перстом Переслал к соседу.

И вели за шагом шаг Эти знаки всуе, Без отрыва от бумаг Дальше указуя.

Но в конце концов ответ Был членораздельный: — Коек нет. Постели нет. Есть приклад постельный. — Что приклад? На кой он ляд? Как же в этом разе? — Вам же ясно говорят: Коек нет на базе. Вам же русским языком… Простыни в просушке. Может выдать целиком Стружки Для подушки.

Соответственны слова Древней волоките: Мол, не сразу и Москва, Что же вы хотите?

Распишитесь тут и там, Пропуск ваш отмечен. Остальное — по частям. — Тьфу ты! — плюнуть нечем.

Смех и грех: навек почить, Так и то на деле Было б легче получить Площадь в жилотделе.

Да притом, когда б живой Слышал речь такую, Я ему с его «Москвой» Показал другую.

Я б его за те слова Спосылал на базу. Сразу ль, нет ли та «Москва», Он бы понял сразу!

Я б ему еще вкатил По гвардейской норме, Что такое фронт и тыл — Разъяснил бы в корне…

И уже хотел уйти, Вспомнил, что, пожалуй, Не мешало б занести Вывод в книгу жалоб.

Но отчетлив был ответ На вопрос крамольный: — На том свете жалоб нет, Все у нас довольны.

Книги незачем держать,- Ясность ледяная. — Так, допустим. А печать — Ну хотя б стенная?

— Как же, есть. Пройти пустяк — За угол направо. Без печати — как же так, Только это зря вы…

Ладно. Смотрит — за углом — Орган того света. Над редакторским столом — Надпись: «Гробгазета».

За столом — не сам, так зам,- Нам не все равно ли,- — Я вас слушаю,- сказал, Морщась, как от боли.

Полон доблестных забот, Перебил солдата: — Не пойдет. Разрез не тот. В мелком плане взято.

Авторучкой повертел. — Да и места нету. Впрочем, разве что в Отдел Писем без ответа…

И в бессонный поиск свой Вникнул снова с головой.

Весь в поту, статейки правит, Водит носом взад-вперед: То убавит, то прибавит, То свое словечко вставит, То чужое зачеркнет. То его отметит птичкой, Сам себе и Глав и Лит, То возьмет его в кавычки, То опять же оголит.

Знать, в живых сидел в газете, Дорожил большим постом. Как привык на этом свете, Так и мучится на том.

Вот притих, уставясь тупо, Рот разинут, взгляд потух. Вдруг навел на строчки лупу, Избоченясь, как петух.

И последнюю проверку Применяя, тот же лист Он читает снизу кверху, А не только сверху вниз. Верен памятной науке, В скорбной думе морщит лоб.

Попадись такому в руки Эта сказка — тут и гроб! Он отечески согретым Увещаньем изведет. Прах от праха того света, Скажет: что еще за тот?

Что за происк иль попытка Воскресить вчерашний день, Неизжиток Пережитка Или тень на наш плетень? Впрочем, скажет, и не диво, Что избрал ты зыбкий путь. Потому — от коллектива Оторвался — вот в чем суть.

Задурил, кичась талантом,- Да всему же есть предел,- Новым, видите ли, Дантом Объявиться захотел.

Как же было не в догадку — Просто вызвать на бюро Да призвать тебя к порядку, Чтобы выправил перо.

Чтобы попусту бумагу На авось не тратил впредь: Не писал бы этак с маху — Дал бы планчик просмотреть.

И без лишних притязаний Приступал тогда к труду, Да последних указаний Дух всегда имел в виду.

Дух тот брал бы за основу И не ведал бы прорух…

Тут, конечно, автор снова Возразил бы: — Дух-то дух. Мол, и я не против духа, В духе смолоду учен. И по части духа — Слуха, Да и нюха — Не лишен.

Но притом вопрос не праздный Возникает сам собою: Ведь и дух бывает разный — То ли мертвый, то ль живой. За свои слова в ответе Я недаром на посту: Мертвый дух на этом свете Различаю за версту. И не той ли метой мечен Мертвых слов твоих набор. Что ж с тобой вести мне речи — Есть с живыми разговор!

Проходите без опаски За порог открытой сказки Вслед за Теркиным моим — Что там дальше — поглядим.

Помещенья вроде ГУМа — Ходишь, бродишь, как дурной. Только нет людского шума — Всюду вечный выходной.

Сбился с ног, в костях ломота, Где-нибудь пристать охота.

1939