Юрий Визбор Волейбол на Сретенке

А помнишь, друг, команду с нашего двора? Послевоенный — над верёвкой — волейбол, Пока для секции нам сетку не украл Четвёртый номер — Коля Зять, известный вор.

А первый номер на подаче — Владик Коп, Владелец страшного кирзового мяча, Который, если попадал кому-то в лоб, То можно смерть установить и без врача.

А наш защитник, пятый номер — Макс Шароль, Который дикими прыжками знаменит, А также тем, что он по алгебре король, Но в этом двор его нисколько не винит.

Саид Гиреев, нашей дворничихи сын, Торговец краденым и пламенный игрок. Серёга Мухин, отпускающий усы, И на распасе — скромный автор этих строк.

Да, такое наше поколение — Рудиментом в нынешних мирах, Словно полужёсткие крепления Или радиолы во дворах.

А вот противник — он нахал и скандалист, На игры носит он то бритву, то наган: Здесь капитанствует известный террорист, Сын ассирийца, ассириец Лев Уран,

Известный тем, что, перед властью не дрожа, Зверю-директору он партой угрожал, И парту бросил он с шестого этажа, Но, к сожалению для школы, не попал.

А вот и сходятся два танка, два ферзя — Вот наша Эльба, встреча войск далёких стран: Идёт походкой воровскою Коля Зять, Навстречу — руки в брюки — Лёвочка Уран.

Вот тут как раз и начинается кино, И подливает в это блюдо остроты Белова Танечка, глядящая в окно, — Внутрирайонный гений чистой красоты.

Ну что, без драки? Волейбол так волейбол! Ножи оставлены до встречи роковой, И Коля Зять уже ужасный ставит «кол», Взлетев, как Щагин, над верёвкой бельевой.

Да, и это наше поколение — Рудиментом в нынешних мирах, Словно полужёсткие крепления Или радиолы во дворах.

…Мясной отдел. Центральный рынок. Дня конец. И тридцать лет прошло — о боже, тридцать лет! — И говорит мне ассириец-продавец: «Конечно помню волейбол. Но мяса нет!»

Саид Гиреев — вот сюрприз! — подсел слегка, Потом опять, потом отбился от ребят, А Коля Зять пошёл в десантные войска, И там, по слухам, он вполне нашёл себя.

А Макс Шароль — опять защитник и герой, Имеет личность он секретную и кров. Он так усердствовал над бомбой гробовой, Что стал член-кором по фамилии Петров.

А Владик Коп подался в городок Сидней, Где океан, балет и выпивка с утра, Где нет, конечно, ни саней, ни трудодней, Но нету также ни кола и ни двора.

Ну, кол-то ладно, — не об этом разговор, — Дай бог, чтоб Владик там поднакопил деньжат. Но где возьмёт он старый Сретенский наш двор? — Вот это жаль, вот это, правда, очень жаль.

Ну, что же, каждый выбрал веру и житьё, Полсотни игр у смерти выиграв подряд. И лишь майор десантных войск Н.Н.Зятьёв Лежит простреленный под городом Герат.

Отставить крики! Тихо, Сретенка, не плачь! Мы стали все твоею общею судьбой: Те, кто был втянут в этот несерьёзный матч И кто повязан стал верёвкой бельевой.

Да, уходит наше поколение — Рудиментом в нынешних мирах, Словно полужёсткие крепления Или радиолы во дворах.