Феликс Волховский Н. А. Чарушину

Едва ли мать когда бывает Так терпелива и нежна, Когда дитя — в жару, без сна — Ее капризами терзает,

Как ты ко мне был нежен, милый, И к вечным стонам терпелив, Хоть сам подчас едва был жив, Измученный тюрьмой-могилой.

Мой добрый друг! В былые годы Я часто слышал клевету, Что мы, преследуя «мечту» Равенства, братства и свободы,

Свою природу позабыли И разучились полно жить, По-человечески любить; Что чувства в нас давно застыли,

Живет одна лишь голова… А как готовить миру счастье Без искры чувства и участья? — «Слова, слова, слова, слова!»

И я тотчас терял терпенье, Платил упреком за упрек, И целый пламенный поток Лился из уст моих в волненьи!

Всё ту же клевету придется Мне часто слышать и теперь; Но сердце в этот раз, поверь, Не гневом — торжеством забьется;

Я им ни слова не скажу, Не стану попрекать ошибкой, — Я молча встречу их улыбкой И на тебя им укажу.

1877