Максимилиан Волошин Дельфы

Стеснили путь хребтов громады. В долинах тень и дымка мглы. Горят на солнце Федриады И клекчут Зевсовы орлы.

Величье тайн и древней мощи В душе родит святой испуг. Безгласны лавровые рощи, И эхо множит каждый звук.

По руслам рвов, на дне ущелий Не молкнет молвь ручьёв седых. Из язв земли, из горных щелей, Как пар, встаёт туманный дых.

Сюда, венчанного лозою, — В долину Дельф, к устам земли Благочестивою стезёю Меня молитвы привели.

Я плыл по морю за дельфином, И в полдень белая звезда Меня по выжженным равнинам Вела до змиева гнезда.

Но не вольна праматерь Гея Рожать сынов. Пифон умолк, И сторожат пещеру змея Священный лавр, дельфийский волк.

И там, где Гад ползою мрачной Темнил полдневный призрак дня, Струёй холодной и прозрачной Сочится ископыть коня.

И где колчан с угрозой звякал И змея бог стрелой язвил, Вещает праведный оракул И горек лавр во рту Сивилл.

И ветвь оливы дикой место Под сенью милостной хранит, Где бог гонимого Ореста Укрыл от гнева Эвменид.

В стихийный хаос — строй закона. На бездны духа — пышность риз. И убиенный Дионис — В гробу пред храмом Аполлона!