Александр Востоков К другу

Осення ночь одела мглою Петрополь — шум дневной утих; Все спит — лишь мне болезнь не хочет дать покою, И гонит сон от глаз моих!

Не написать ли на досуге К тебе письмо, любезный мой! Что может слаще быть, как помышлять о друге, Который хоть вдали, но близок к нам душой!.. Сия приятна мысль теперь меня объемлет; Держу перо в руке, а сам я вне себя; В восторге кажется твой голос ухо внемлет И видит взор тебя. В забвении ловлю сей голос жадным ухом И призраком твоим свой томный тешу взор. Не занесен ли ты из-за Валдайских гор Ко мне каким-нибудь благим волшебным духом, Который помогать любви и дружбе скор! Или твоя душа, оставив члены тела Усталые в Москве, в объятьях крепка сна, Теперь, когда везде витает тишина, Беседовать со мной в Петрополь прилетела, В сии, обоим нам любезные, места… Пребудь же долее, о званный гость, со мною! Здесь долее пребудь, дражайшая мечта! Я сердце все тебе стесненное открою И облегчу его — в нем та же чистота, Оно тебя еще достойно, Нo что-то уж не так теперь оно спокойно: Когда б природы красота Несытых чувств моих подчас не занимала, Не знаю, что б со мною стало!.. — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — «Любить?. А ежели по сю пору предмета Еще я не нашел себе, то как мне быть?» «Ищи...» — Но где? ужель в шуму большого света. Где всяк притворство чтит за долг, Где всем поступкам ложный толк, Где любящее сердце стонет, Зря всюду лед, и ах! само в ничтожство тонет? Нет, лучше посижу я здесь, и потерплю; Авось либо судьба, сия всемочна фея, Подчас и обо мне жалея, Вдруг подарит мне ту, которую люблю, Которую боготворю в воображенье… Ах, часто в райском сновиденье Ее перед собой стоящую я зрел, В ее стыдливые объятия летел — И как соловьюшек весной для милой пел Святую песнь любви, в сладчайшем восхищенье!

Мечтаю; но оставь меня, мой друг, мечтать: Кто в сумерках блажен, тот белу дню не рад.

1802