Владимир Высоцкий Как во городе во главном...

Как во городе во главном, Как известно — златоглавом, В белокаменных палатах, Знаменитых на весь свет, Воплотители эпохи — Лицедеи-скоморохи, У кого дела не плохи,- Собиралися на банкет. Для веселья есть причина: Ну, во-первых — дармовщина, Во-вторых — любой мужчина Может даму пригласить, И, потискав даму эту, По паркету весть к буфету И без денег — по билету — Накормить и закусить. И стоят в дверном проеме На великом том приеме На дежурстве и на стреме Тридцать три богатыря,- Им потеха — где шумиха, Там ребята эти лихо Крутят рученьки, но — тихо, Ничего не говоря. Но ханыга, прощелыга, Забулдыга и сквалыга — От монгольского от ига К нам в наследство перешли,- И они входящим — в спину — Хором, враз: «Даешь Мазину, Дармовую лососину И Мишеля Пиколи!» … В кабаке старинном «Каме» Парень кушал с мужиками,- Все ворочали мозгами — Кто хорош, а кто и плох. А когда кабак закрыли, Все решили: недопили,- И трезвейшего снабдили, Чтоб чего-то приволок. Парень этот для начала Чуть пошастал у вокзала — Там милиция терзала Сердобольных шоферов,- Он рванул тогда накатом К белокаменным палатам — Прямо в лапы к тем ребятам — По мосту, что через ров. Под дверьми все непролазней — Как у лобного на казни, И толпа побезобразней — Вся колышется, гудет,- Не прорвешься, хоть ты тресни! Но узнал один ровесник: «Это тот, который — песни,- Пропустите, пусть идет!» «Не толкайте, не подвинусь!» Думал он: а вдруг на вынос Не дадут — вот будет минус!.. Ах! Красотка на пути! Но <Ивану> не до крали,- Лишь бы только торговали, Лишь бы дали, лишь бы дали! Время — два без десяти. У буфета все нехитро: «Пять „четверок“, два пол-литра! Эй, мамаша, что сердита? Сдачи можешь не давать!..» Повернулся — а средь зала Краля эта танцевала: Вся блестела, вся сияла,- Как звезда — ни дать ни взять! И упали из подмышек Две «больших» и пять «малышек» (Жалко, жалко ребятишек — Тех, что бросил он в беде),- И осколки, как из улья, Разлетелись — и под стулья. А пред ним мелькала тулья Золотая на звезде. Он за воздухом к балконам,- Поздно! Вырвались со звоном И из сердца по салонам Покатились клапана… И, назло другим принцессам, Та — взглянула с интересом,- Хоть она, писала пресса, Хороша, но холодна. Одуревшие от рвенья, Рвались к месту преступленья Люди плотного сложенья, Засучивши рукава,- Но не сделалось скандала: Все кругом затанцевало — Знать, скандала не желала Предрассветная Москва. И заморские ехидны Говорили: «Ах, как стыдно! Это просто несолидно, Глупо так себя держать!..» Только негр на эту новость Укусил себя за ноготь — В Конго принято, должно быть, Так восторги выражать… Оказал ему услугу И оркестр с перепугу,- И толкнуло их друг к другу — Говорят, что сквозняком… И ушли они, не тронув Любопытных микрофонов, Так как не было талонов Спрыснуть встречу коньяком. … Говорят, живут же люди В этом самом Голливуде И в Париже!.. Но — не будем: Пусть болтают куркули! Кстати, те, с кем был я в «Каме», Оказались мужиками: Не махали кулаками — Улыбнулись и ушли. И пошли летать в столице Нежилые небылицы: Молодицы — не девицы — Словно деньгами сорят,- В подворотнях, где потише, И в мансардах, возле крыши, И в местах еще повыше — Разговоры говорят.