Василий Жуковский Эолова арфа

Владыка Морвены, Жил в дедовском замке могучий Ордал; Над озером стены Зубчатые замок с холма возвышал; Прибрежны дубравы Склонялись к водам, И стлался кудрявый Кустарник по злачным окрестным холмам.

Спокойствие сеней Дубравных там часто лай псов нарушал; Рогатых еленей, И вепрей, и ланей могучий Ордал С отважными псами Гонял по холмам; И долы с холмами, Шумя, отвечали зовущим рогам.

В жилище Ордала Веселость из ближних и дальних краев Гостей собирала; И убраны были чертоги пиров Еленей рогами; И в память отцам Висели рядами Их шлемы, кольчуги, щиты по стенам.

И в дружных беседах Любил за бокалом рассказы Ордал О древних победах И взоры на брони отцов устремлял: Чеканны их латы В глубоких рубцах; Мечи их зубчаты; Щиты их и шлемы избиты в боях.

Младая Минвана Красой озаряла родительский дом; Как зыби тумана, Зарею златимы над свежим холмом, Так кудри густые С главы молодой На перси младые, Вияся, бежали струей золотой.

Приятней денницы Задумчивый пламень во взорах сиял: Сквозь темны ресницы Он сладкое в душу смятенье вливал; Потока журчанье — Приятность речей; Как роза дыханье; Душа же прекрасней и прелестей в ней.

Гремела красою Минвана и в ближних и в дальних краях; В Морвену толпою Стекалися витязи, славны в боях; И дщерью гордился Пред ними отец… Но втайне делился Душою с Минваной Арминий-певец.

Младой и прекрасный, Как свежая роза — утеха долин, Певец сладкогласный… Но родом не знатный, не княжеский сын; Минвана забыла О сане своем И сердцем любила, Невинная, сердце невинное в нем.—

На темные своды Багряным щитом покатилась луна; И озера воды Струистым сияньем покрыла она; От замка, от сеней Дубрав по брегам Огромные теней Легли великаны по гладким водам.

На холме, где чистым Потоком источник бежал из кустов, Под дубом ветвистым — Свидетелем тайных свиданья часов — Минвана младая Сидела одна, Певца ожидая, И в страхе таила дыханье она.

И с арфою стройной Ко древу к Минване приходит певец. Всё было спокойно, Как тихая радость их юных сердец: Прохлада и нега, Мерцанье луны, И ропот у брега Дробимыя с легким плесканьем волны.

И долго, безмолвны, Певец и Минвана с унылой душой Смотрели на волны, Златимые тихоблестящей луной. «Как быстрые воды Поток свой лиют — Так быстрые годы Веселье младое с любовью несут».—

«Что ж сердце уныло? Пусть воды лиются, пусть годы бегут; О верный! о милой! С любовию годы и жизнь унесут!»— «Минвана, Минвана, Я бедный певец; Ты ж царского сана, И предками славен твой гордый отец».— «Что в славе и сане? Любовь — мой высокий, мой царский венец.

О милый, Минване Всех витязей краше смиренный певец. Зачем же уныло На радость глядеть? Всё близко, что мило; Оставим годам за годами лететь».—

«Минутная сладость Веселого вместе_, помедли, постой; Кто скажет, что радость Навек не умчится с грядущей зарей! Проглянет денница — Блаженству конец; Опять ты царица, Опять я ничтожный и бедный певец».—

«Пускай возвратится Веселое утро, сияние дня; Зарей озарится Тот свет, где мой милый живет для меня.

Лишь царским убором Я буду с толпой; А мыслию, взором, И сердцем, и жизнью, о милый, с тобой».

«Прости, уж бледнеет Рассветом далекий, Минвана, восток; Уж утренний веет С вершины кудрявых холмов ветерок».— «О нет! то зарница Блестит в облаках, Не скоро денница; И тих ветерок на кудрявых холмах».—

«Уж в замке проснулись; Мне слышался шорох и звук голосов».— «О нет! встрепенулись Дремавшие пташки на ветвях кустов».— «Заря уж багряна».— «О милый, постой».— «Минвана, Минвана, Почто ж замирает так сердце тоской?»

И арфу унылой Певец привязал под наклоном ветвей: «Будь, арфа, для милой Залогом прекрасных минувшего дней; И сладкие звуки Любви не забудь; Услада разлуки И вестник души неизменныя будь.

Когда же мой юный, Убитый печалию, цвет опадет, О верные струны, В вас с прежней любовью душа перейдет. Как прежде, взыграет Веселие в вас, И друг мой узнает Привычный, зовущий к свиданию глас.

И думай, их пенью Внимая вечерней, Минвана, порой, Что легкою тенью, Всё верный, летает твой друг над тобой; Что прежние муки: Превратности страх, Томленье разлуки — Всё с трепетной жизнью он бросил во прах.

Что, жизнь переживши, Любовь лишь одна не рассталась с душой; Что робко любивший Без робости любит и более твой. А ты, дуб ветвистый, Ее осеняй; И, ветер душистый, На грудь молодую дышать прилетай».

Умолк — и с прелестной Задумчивых долго очей не сводил… Как бы неизвестный В нем голос: навеки прости!_говорил. Горячей рукою Ей руку пожал И, тихой стопою От ней удаляся, как призрак пропал…

Луна воссияла… Минвана у древа… но где же певец? Увы! предузнала Душа, унывая, что счастью конец; Молва о свиданье Достигла отца… И мчит уж в изгнанье Ладья через море младого певца.

И поздно и рано Под древом свиданья Минвана грустит. Уныло с Минваной Один лишь нагорный поток говорит; Всё пусто; день ясный Взойдет и зайдет — Певец сладкогласный Минваны под древом свиданья не ждет.

Прохладою дышит Там ветер вечерний, и в листьях шумит, И ветви колышет, И арфу лобзает… но арфа молчит. Творения радость, Настала весна — И в свежую младость, Красу и веселье земля убрана.

И ярким сияньем Холмы осыпал вечереющий день; На землю с молчаньем Сходила ночная, росистая тень; Уж синие своды Блистали в звездах; Сравнялися воды; И ветер улегся на спящих листах.

Сидела уныло Минвана у древа… душой вдалеке… И тихо всё было… Вдруг… к пламенной что-то коснулось щеке; И что-то шатнуло Без ветра листы; И что-то прильнуло К струнам, невидимо слетев с высоты…

И вдруг… из молчанья Поднялся протяжно задумчивый звон; И тише дыханья Играющей в листьях прохлады был он. В ней сердце смутилось: То друга привет! Свершилось, свершилось!.. Земля опустела, и милого нет.

От тяжкия муки Минвана упала без чувства на прах, И жалобней звуки Над ней застенали в смятенных струнах. Когда ж возвратила Дыханье она, Уже восходила Заря, и над нею была тишина.

С тех пор, унывая, Минвана, лишь вечер, ходила на холм И, звукам внимая, Мечтала о милом, о свете другом, Где жизнь без разлуки, Где всё не на час — И мнились ей звуки, Как будто летящий от родины глас.

«О милые струны, Играйте, играйте… мой час недалек; Уж клонится юный Главой недоцветшей ко праху цветок. И странник унылый Заутра придет И спросит: где милый Цветок мой?. и боле цветка не найдет».

И нет уж Минваны… Когда от потоков, холмов и полей Восходят туманы И светит, как в дыме, луна без лучей — Две видятся тени: Слиявшись, летят К знакомой им сени… И дуб шевелится, и струны звучат.

Ноябрь 1814