Алексей Апухтин Давно ль, ваш город проезжая...

Давно ль, ваш город проезжая, Вошел я в старый, тихий дом И, словно гость случайный рая, Душою ожил в доме том! Давно ли кажется? А годы С тех пор подкрались и прошли, И часто, часто, в дни невзгоды, Мне, светлым призраком вдали, Являлась милая картина. Я помню: серенький денек, По красным угольям камина Перебегавший огонек, И ваши пальцы, и узоры, Рояль, рисунки, и цветы, И разговоры, разговоры — Плоды доверчивой мечты… И вот, опять под вашим кровом Сижу — печальный пилигрим… Но — тем живым, горячим словом Мы обменяться не спешим. Мы, долго странствуя без цели, Забыв, куда и как идти, Сказать не смею: постарели, Но… утомились на пути. А где же те, что жили вами, Кем ваша жизнь была полна? С улыбкой горькою вы сами Их перебрали имена: Тот умер, вышла замуж эта И умерла — тому уж год, Тот изменил вам в вихре света, Та — за границею живет… Какой-то бурей дикой, жадной Их уносило беспощадно, И длинный ряд немых могил Их милый образ заменил… А наши думы и стремленья, Надежды, чувства прежних лет? Увы! От них пропал и след, Как от миражей сновиденья… Одне судьбой в архив сданы И там гниют под слоем пыли, Другие горем сожжены, Те — нам, как люди, изменили… И мы задумались, молчим… Но нам — не тягостно молчанье, И изредка годам былым Роняем мы воспоминанье; Так иногда докучный гость, Чтоб разговор не замер сонный, Перед хозяйкой утомленной Роняет пошлость или злость. И самый дом глядит построже, Хоть изменился мало он: Диваны, кресла — все в нем то же, Но заперт наглухо балкон… Тафтой задернута картина И, как живой для нас упрек,- По красным угольям камина Бежит и блещет огонек.

1891