Дмитрий Быков Пригородная электричка

Снизу пшикнул сжатый воздух. Люди вышли на перрон. В.Антонов, «Графоман».

В пригородной электричке, грязной, мерзлой, нежилой, наблюдаю по привычке лица едущих со мной. Вот у двери мерзнет шлюха — запахнула пальтецо. Отрешенная старуха солит серое яйцо. Некто углубился в чтенье — «Труд», вторая полоса. Лыжница от ожиренья хочет убежать в леса. Парень в рыжем полушубке, лет примерно двадцати, обнимает девку в юбке типа «Господи, прости!».

Ненавижу приоткрытость этих пухлых, вялых губ, эту чахлую небри- тость, эти брови, этот чуб, ненавижу эту руку на податливом плече, эту скуку, эту суку! Ненавижу вообще!

Подмосковные пейзажи, вы мучительны весной! Над кустарником и да- же над полоскою лесной — дух безлюдья, неуюта, холод, пустота, пе- чаль… Если он и мил кому-то, то волкам, и то едва ль. В этих ветках оголенных и на улицах пустых — горечь ветров раскаленных и степей не- обжитых. Одинокий призрак стога, почерневшие дома… И железная дорога безысходна и пряма.

Ветер носит клочья дыма, бьется в окна, гнет кусты. Носит пачку с маркой «Прима» и газетные листы, и бумажку от конфеты, выцветшую от дождей, и счастливые портреты звезд, героев и вождей, и пластмассовые вилки, и присохшие куски, корки, косточки, обмылки, незашитые носки, отлетевшие подметки, оброненные рубли, — тени, призраки, ошметки наших ползаний в пыли. Непристойные картинки, пыль, троллейбусный билет, прошлогодние снежинки и окурки сигарет.

Выдох на последнем слоге, вдох, и выдох, и опять!

Уберите ваши ноги!

Дайте голову поднять!

1986